— Ну?
— И силы у меня не хватит и духу не хватит на то, что нам нужно.
— Ну уж это я сам позабочусь, чтобы хватило.
— Нет, нет, что вы!.. Мне не хотелось бы, понимаете, путать ваши деда. Но ведь я могу и спутать! Просто, что тяжко уж очень, да и струшу…
— Лучше не пробуй, — сказал голос спокойно, но внушительно.
— Хоть бы умереть, что ли — сказал Марвель. — Несправедливо это, — продолжал он. — Должны же вы согласиться… Мне кажется, я имею полное право…
— Пошел! — крикнул голос.
Мистер Марвель исправил свою походку, и некоторое время они шли молча.
— Чертовски трудно, — сказал мистер Марвель.
Это не произвело никакого впечатления. Он попробовал другой аргумент:
— Да и какая мне в этом прибыль-то? — начал он тоном нестерпимой обиды.
— Будет! — крикнул голос с неожиданной, удивительной энергией. — Я о тебе позабочусь, только делай, что тебе велят. Сделать это ты сумеешь. Хоть ты и дурак, а все-таки сумеешь.
— Говорю вам, сэр, я совсем на это не гожусь. Со всем к вам уважением…. но все-таки не гожусь.
— Если ты не замолчишь сию же минуту, я опять буду вывертывать тебе руку, — сказал Невидимый. — Мне надо подумать.
Вскоре два продолговатых четыреугольника желтого цвета блеснули между деревьями, и в сумраке затемнела квадратная башня церкви.
— Я буду держать руку у тебя на плече, — сказал голос, — пока мы не пройдем деревню. Иди и не пробуй дурачиться. Если попробуешь, — тем хуже для тебя.
— Это я знаю, — сказал мистер Марвель. — Все это я прекрасно знаю.
Горемычного вида человек и в старой шелковой шляпе прошел со своею ношей по улице маленькой деревушки и пропал, в сгущавшемся мраке за пределами огней в окнах.
В десять часов следующего утра мистер Марвель, небритый, грязный и запыленный, глубоко засунув руки в карманы и беспрестанно надувая щеки, с видом усталым, тревожным и расстроенным, сидел на скамейке у дверей маленькой гостиницы, в предместьях Порт-Стоу. Рядом с ним лежали книги, но теперь они были связаны веревкой. Узел был брошен в сосновом лесу за Брамбльгорстом, согласно некоторой перемене в планах Невидимого. Мистер Марвель сидел на скамейке и, хотя никто не обращал на него ни малейшего внимания, волновался до крайности. Руки его с лихорадочным беспокойным любопытством, то и дело, ощупывали его различные карманы.
Но когда он просидел, таким образом, уже почти целый час, из гостиницы вышел старый матрос с газетой в руках и поместился рядом с ним.
— Славный денек! — сказал матрос.
Мистер Марвель посмотрел вокруг с чем-то очень похожим на ужас.
— Да, — сказал он.