Он заграждал мне дорогу, так что для прохода на палубу мне пришлось коснуться рукою до его плеча. Он резко повернулся и отступил несколько назад, чтобы лучше разглядеть меня. Он все еще был пьян; заметить это не представляло никакой трудности.
— Кто это, кто это? — произнес он с глуповатым видом.
В его глазах мелькнул какой-то огонек.
— А… это мистер… мистер…
— Прендик! — подсказал я ему.
— К чорту с Прендиком! — вскричал он. — Непрошеный защитник — вот ваше имя. Мистер «непрошеный защитник»!
Не стоило труда отвечать на эту грубость, и, конечно, я не стал дожидаться дальнейших шуток на мой счет. Он протянул руку по направлению к шкафуту, около которого Монгомери беседовал с каким-то человеком высокого роста, с седыми волосами, одетым в голубую и грязную фланелевую куртку и, без сомнения, только что явившимся на судне.
— Туда, туда его, господина «непрошеного защитника»! — рычал капитан.
Монгомери и его собеседник, услыша крика капитана, обернулись.
— Что вы хотите сказать? — спросил я.
— Туда господина «непрошеного защитника», вот что я хочу сказать. Долой с корабля мистера! И живо! На корабле все чистится и прибирается! К счастью, для моей шкуны, она разгружается, и вы, вы также убирайтесь прочь!
В остолбенении смотрел я на него. Затем мне пришла в голову мысль, что это наилучший исход из моего положения. Перспектива совершить плавание единственным пассажиром в обществе такого вспыльчивого грубияна не представлялась заманчивой. Я повернулся к Монгомери.
— Мы не можем принять вас! — сухо отвечал его собеседник.
— Вы не можете меня принять? — в смущении повторил я.
Вся фигура этого человека дышала такою решимостью я выражала такую сильную волю, какой мне никогда не приходилось встречать.
— Повторите же! — начал я, обращаясь к капитану.
— Долой с корабля! — ответил пьяница. — Мой корабль не для зверей и тем более не для людей, которые хуже зверей. Вы должны убираться с моего судна, мистер. Если они не желают принять вас, то вы будете предоставлены воле ветра и течению. Но как бы ни было, вы пристанете к берегу вместе с вашими друзьями. Меня не увидят более на этом проклятом острове. Аминь. Я все сказал!
— Монгомери… — умолял я.
Скривив свою нижнюю губу, он кивнул головою по направлению к высокому старику, давая мне понять, что мое спасение в его власти.
— Погодите! Я сейчас поговорю за вас! — проговорил капитан.
Тогда начался между ними тремя любопытный спор. Я обращался попеременно ко всем троим, сначала к седовласому старику, прося его позволения пристать к берегу, затем к пьяному капитану, с просьбою оставить меня на корабле, и даже к самим матросам. Монгомери не раскрывал рта и довольствовался одним киванием головы.