– Мне выйти? – спросила девушка.
– И не думай. У меня от тебя секретов быть не должно, – Диваков щелкнул ногтем по экрану, ответил: – Слушаю… Да, да, реанимируйте наш архитектурный проект, раз уж участок освобождается… «Геотехнологии» правильное заключение дали… Ну и с Минкультом согласуйте, только срочно… Прессу подключите, чтобы потом меньше проблем было… Да, даю добро. Держите меня в курсе.
Диваков отключил телефон, положил его на стол, посмотрел на дочь, та отвела взгляд.
– Я не могу привыкнуть, – сказала она.
– А ты привыкай. Я тебе не чужой человек. Конечно у меня сейчас другая семья.
– Я как-то упустила. У тебя… в смысле у меня есть братья или сестры?
– Есть брат, как-нибудь познакомлю. Он сейчас в Штатах пропадает. – Диваков взял мобильник, вывел на экран фотографию.
Маша глянула – типичный мажор.
– Ничего такой. На тебя похож, – сказала она чистую правду.
– Ты тоже на меня похожа, – улыбнулся Диваков. – Как только твою фотографию увидел, сразу понял, что ты моя дочь. Даже экспертизу не заказывал. – Он разжал кулак, положил на стол раскрытую ладонь. – И ты свою рядом положи, – попросил он, затем принялся сравнивать линии, оказалось, что они тоже похожи.
– Я тебя не таким представляла, – произнесла девушка.
– Понимаю, тебя с самого детства мать против меня настраивала. Ожидала увидеть монстра. А я не такой.
Вновь зачирикал мобильник. Диваков глянул на дисплей, отвечать не стал.
– Жена звонит, – пояснил он. – Я тебя с ней тоже как-нибудь познакомлю. Молодец, что приехала.
– Спасибо за подарки, – неуверенно произнесла Маша.
– Ерунда, – махнул рукой Диваков. – Ты моя дочь, и этим все сказано. Твоя квартира пока без отделки. Ты же сама дизайнер, вот я и решил, чтобы ты на свой вкус все там сделала. Так что пока можешь пожить на моей вилле под Марселем. А мне завтра в Москву возвращаться надо – дела.
– Мне тоже в Москву надо, к поступлению готовиться. Вместе и поедем. Можно?
Диваков задумался.
– Это хорошо, что такая настырная, время не хочешь терять, учиться собираешься. Твой брат не такой, к сожалению. Что ж, дочка, вернемся вместе. Вместе и поживем у меня дома, пока ты свою квартиру в порядок приведешь.
– Я не готова.
– А я готов. Дочь ты мне или не дочь? Вот и не спорь с отцом.
Чувствовалось, что Диваков говорит искренне. Если раньше он хотел просто откупиться от Маши, то теперь почувствовал в ней жилку, умение цепляться в этой жизни – то, чего начисто был лишен его единственный сын. В конце концов, бизнес, деньги имеют смысл, если есть их кому передать. Не оставить, а именно передать. Григорию Ивановичу показалось, что Маша в будущем вполне может претендовать на часть его строительной империи. Правда, он не стал этого озвучивать, решил получше присмотреться к дочери.