Он терпеливо объяснял ей и всячески старался намекнуть, что публика не сводит с нее глаз.
Анна прекрасно это видела.
Когда были пройдены все залы, к ним подошел фоторепортер местной газеты.
— Пожалуйста, попозируйте мне, — обратился он к Анне и Эдуарду. — Вы просто замечательная пара! Я уже запечатлел портрет этой синьоры, теперь мне хочется сфотографировать вас обоих.
Анна принялась отказываться, но было поздно.
— Вот так. Грация, грация. Очень хорошо! — он раскланялся и вышел из зала.
На следующий день венецианские газеты напечатали не только фотографию Эдуарда и Анны, но и картину, открывающую выставку. Заголовки типа: «Тайная любовь французского художника и русской примадонны» или «Муж «звезды» в проигрыше», украшали газетные полосы. А один, падкий на сенсации умник, выдвинул предположение, что Анна — женщина легкого поведения и имеет в Италии контакты со многими мужчинами: «… так что, кому не лень, — заканчивал он, — добро пожаловать! Травиата есть Травиата!»
Анну тошнило от всего этого.
Никакие уговоры Эдуарда не могли подействовать на нее, и она решила на некоторое время покинуть Милан.
Театр был наводнен сплетнями, многие откровенно жалели Бориса. Премьера была на грани срыва.
Эдуард отвез Анну на виллу Луиджи.
«Как здесь хорошо! Цветут сады. Красота необыкновенная! Можно отдохнуть и отвлечься от газетной шумихи».
Она выбрала себе коня и успешно обучалась верховой езде под руководством Луиджи, иногда наведывавшегося сюда вместе с Эдуардом.
Шли дни.
«Нет места лучше этого! — думала Анна. — Как будто не существует ни театра, ни Бориса, ни этих надоедливых репортеров и корреспондентов. Я не хочу ни славы, ни почестей. Хочется только тишины и уединения. Единственный человек, которого приятно видеть, это Эдуард. Как я люблю его!»
И Эдуард не забывал о ней.
Как только он заканчивал свои дела, сразу же приезжал на виллу.
— Я приехал к тебе надолго! — сказал он, появившись в очередной раз.
— Навсегда?
— А ты не хочешь отсюда уезжать?
Анна кивнула в ответ.
— Ничего, ты им еще покажешь! Это будет самая прекрасная Виолетта из всех Виолетт, когда-либо стоявших на миланской сцене!
— Ты думаешь? Но у меня уже нет никаких сил! Я устала всем что-то доказывать. Для всех я теперь настоящая Травиата!
— А для меня ты самая чистая и прекрасная женщина! — он взял ее под руку, и они вошли в дом.
Весь стол был завален фруктами.
— Я буду вишни, — Анна брала по ягодке и отправляла в рот.
— Апельсиновый сок? — Эдуард подал ей бокал с соком.
— Спасибо! Он похож на солнце!
— А вишневый — на твои губы!
— Эдуард, откуда у тебя столько ассоциаций?