«Чёрт! – подумал он. – Как же хороша!» Введенский не сводил с неё глаз.
Гимн кончили, в залу вошли денщики с шампанским, публика смешалась, Введенский подхватил два бокала и подался к ряду награждённых, но увидел, как какой-то плотный, лысоватый пожилой медицинский чиновник, стоявший, видимо, всю церемонию среди гостей, машет рукой то одному из награждённых, то другому, на его зов, в числе вызываемых, откликнулась дважды награждённая сестра милосердия, и через несколько секунд чиновник и те, кого он позвал, повернулись к коменданту крепости и поклонились. Комендант встречно раскланялся, пожал руку чиновнику, и чиновник вывел всех из залы, человек десять. Введенский так и остался стоять с бокалами.
– Гродненский санитарный поезд номер один, – услышал он из-за спины. Он повернулся, перед ним улыбался его сосед по купе. – У них было времени всего полтора часа, поэтому церемонию пришлось проводить так рано. Они через десять минут отправляются.
– Куда? – Введенский держал бокалы и не знал, что с ними делать. Сосед взял один:
– Позволите? – Он отпил и произнёс: – Сие нам неведомо, коллега. Героический поезд, надо сказать! Вы видели ту сестричку, с двумя Георгиевскими медалями?.. Мадемуазель Сиротина, Танечка, героиня на весь наш фронт!..
Введенский хотел кивнуть, но не успел.
– …Однако дело сделано, и теперь можно немного отдохнуть и даже поговорить. Наш поезд через сорок три минуты. Вы успели позавтракать?
Вчера молчаливый, чиновник сегодня оказался очень разговорчивым. Когда они вышли из залы, тот наконец представился. Таким образом, получил возможность представиться и Введенский. А чиновник, сказав, что про Введенского всё знает, начал рассказывать о санитарно-транспортном обеспечении Северо-Западного фронта. Оказалось, что это очень скучно, а санитарно-транспортное обеспечение огромно.
– Десятки, а то и сотни санитарных поездов: и именные их величеств и высочеств, и Государственной думы, и земские, и Союза городов, и персональные членов Государственной думы, и полевые и крепостные госпиталя и лазареты, и первой и второй очереди, и тыловые госпиталя… – Где-то в этом месте, глядя в тарелку и, поедая яичницу с жареным луком, Введенский перестал слышать собеседника. Он видел перед собой еврейскую красавицу Малку в накидке сестры милосердия. Он хотел увидеть другую, ту, что сегодня почти что из его рук получила вторую награду, Таня, кажется, Татьяна… но вместо неё видел Малку.
– И всё это, уважаемый коллега, пустые хлопоты!
Это Введенский услышал и посмотрел на собеседника.