— А если я не соглашусь на этот… этот фарс? — Джоан вскочила, но ей пришлось схватиться за край стола, чтобы устоять на ногах. — Я хочу, чтобы ты выслушал и мою точку зрения. Я хочу, чтобы ты знал, что произошло на самом деле. Думаю, что имею на это право.
— У тебя нет никаких прав! — Эрвин отшвырнул полотенце, которым вытирал руки. С того момента, как он вернулся, это был первый признак того, что нервы его на пределе. — Если это фарс, то ты сама его затеяла. Ты согласилась выйти за меня замуж, хотя подозревала, что, возможно, беременна от моего брата. — Он не собирался щадить ее. — Почему? Из-за того, что тебе не хотелось оставаться одной с ребенком на руках? В самом деле, если один брат потерян навсегда, то почему бы не выйти замуж за другого? Правда, у него не такая романтическая профессия и он не так хорош собой, но все же это лучше, чем ничего. От него требуется лишь вступить в брак и образцово исполнять супружеские обязанности, среди которых секс занимает не последнее место. Это позволит закрыть глаза на его недостатки.
Эрвин резко отвернулся, словно сам вид Джоан был отныне для него невыносим.
— Но ты ошибаешься. Со мной такие штучки не пройдут. Однако ты хороша в постели, с этим я не стану спорить. Так что в любом случае я смогу заниматься с тобой любовью в свое удовольствие. Никаких обязательств, никаких грязных тайн, никаких сожалений.
Даже если бы он своими руками вырвал сердце из ее груди, боль вряд ли была бы сильнее, чем сейчас. Рыдания сдавили Джоан горло, так что она не могла произнести ни слова. Но ведь она должна была хотя бы частично оправдаться перед ним. Ради них обоих. То, что он сразу поверил в худшее о ней, казалось Джоан невероятным, превращало Эрвина в чужого человека, которого она совсем не знала.
— Когда мы впервые встретились, я и в самом деле…
Голос Джоан прервался: она вспомнила, как Эрвин заговорил с ней после того как похоронная церемония завершилась. «Вы, должно быть, Джоан Кортни. Том часто рассказывал о вас. Не уходите». Он слегка дотронулся до ее руки, затянутой в черную перчатку, и в его глазах, которые до этого отражали только боль утраты, появилось дружеское участие. «Поедемте к нам домой. Я думаю, ваше присутствие будет благотворным для моей матери. И для меня. Благодаря рассказам Тома, мне кажется, я давно знаком с вами».
Так это все началось.
Сейчас Эрвин наблюдал за тем, как она пыталась заговорить, и его губы кривила саркастическая улыбка, словно ему интересно было узнать, каким образом Джоан сможет оправдать то, чему нет оправдания. Это взбесило ее.