Макарий не ведал сколько времени он провел у этой каменной глыбы-старца, так как он вошел в то состояние, где нет времени, нет пространства, а есть лишь бесконечность переливов-переживаний, которые, подобно течению спокойной, величественной реки, несли его к соединению с океаном, когда его сердце и душа наконец наполнятся до краев покоем, любовью, мудростью.
После этого чудесного общения с глыбой Макарий чувствовал себя совсем по-другому, он теперь знал, куда ему идти, потому как он стал видеть мир, природу изнутри, в нем открылось особое зрение, внутренние глаза, которые до настоящего времени были закрыты. Теперь он шел по горам Кавказа так, будто это был его родной дом, где он знал всякую мелочь, каждую деталь, и все вокруг внимало и отвечало ему. Это было живое, всегда говорящее, постоянно излучающее энергию окружение. Однако, если вдруг он терял живую нить общения с природой, то тут же останавливался и вновь погружался в свое сердце, стараясь распахнуть его, чтобы в окружающем мире увидеть очередную веху - место особой силы и энергии. И тогда все повторялось, он подходил к очередному удивительному месту силы, насыщался энергиями, знаниями, вновь обретал видение мира изнутри и продолжал путешествие. Много дорог прошел таким образом Макарий, и у него не было никакого намерения, кроме того, чтобы открывать свое сердце, укреплять новое видение мира. Возможно, природа-учитель водила порой его по кругу, чтобы показать ему самые красивые и волшебные свои места - источники особой живительной энергии, которых было немало. И то, что Макарий шел как бы в никуда, было не важно, потому что цель его пути была не снаружи, а внутри. Он учился у природы, и она была рада подарить ему все, что он хотел. Она помогала ему раскрывать себя, отворять свое сердце, очищать свою душу, уметь видеть мир в своей первозданной, божественной сути.
Макарий таким образом попадал в самые удивительные места Кавказа. Это были и ущелья, где внизу текли бурлящие реки, а с другой стороны тропинки вздымалась крутая стена, которая в некоторых местах нависала над тропой. Здесь он шел в девственном лесу, под величественными кронами высоких грабов, кленов, ильмов, увитых лианами. Потом он добрался до водопадов, где идти было уже очень трудно, ибо дорогу преграждали завалы камней, деревьев, смытых водной стихией в период дождей. Да, когда здесь шли дожди, то эта мирная речка превращалась в грозный, разрушающий поток, вырывающий огромные деревья, растущие по краю реки, и несущий их, как щепки, до того места, где они упрутся в какое-нибудь препятствие, тем самым образовав, а точнее усилив уже существующую плотину. Но и эта плотина, сотворенная стихией из валунов и вырванных деревьев, когда-нибудь будет взломана бешеным потоком. Странник тоже чувствовал себя так, будто его несло невидимым, сильным, мудрым течением, которое знало, куда вести его, что показать и чему научить посредством общения с местами особой красоты. Макарию оставалось лишь только отдаться на волю этого потока и смотреть внутрь себя, в свое сердце, прислушиваться, что в нем происходит, какой опыт приобретает его душа в том или ином месте.