– Чепуху не мели. Он же сразу его найдет, для того и ходит, чтобы во всем копаться. А теперь я уверен на все сто, что он снова сюда придет. Иначе зачем сейчас звонил? И цветы он еще не все заменил. А давай посмотрим, нет ли чего в другом горшке.
Ромка налил полбутылки воды в горшок с красной геранью, и когда земля превратилась в черную жижу, осторожно вытянул из нее цветок вместе с корнем.
– Ищи, – велел он.
Лешка покорно запустила руку в вязкую землю и стала перебирать комочки. Но стоило их коснуться, они тоже становились жижей.
– Нет здесь никаких бриллиантов, – сказала она. – Давай не будем другие цветы проверять.
Ромка воткнул герань назад в жижу.
– Сразу ничего не находится.
– Теперь, наверное, засохнет, – пожалела цветок Лешка.
– Чего ему сохнуть, когда у него столько воды, – оптимистично заявил брат. Он перенес номер домашнего телефона Софьи Яковлевны в свой мобильник – он был написан на аппарате – и отправился в кухню. Там он опять просмотрел содержимое шкафчиков, нашел старый-престарый батон и положил его в свою сумку.
– Зачем тебе батон? – удивилась сестра.
– В хлебе тоже можно что-нибудь спрятать. Ему лет сто, чего он тут лежит? Подозрительно это. А ты все кастрюльки проверила?
– Все. Их здесь немного.
– Надо крупу просмотреть.
В шкафу стояли две неполные стеклянные банки с крупой, закрытые крышками: одна с манкой, другая с пшеном. Ромка расстелил на столе газету, по очереди высыпал на нее содержимое банок, а затем всыпал обратно.
– Здесь тоже ничего. А сейчас в бачок туалетный заглянем – и домой. Начнем поиски с другого бока. Надо теперь скутер искать с царапиной.
Закрыв дверь, Ромка опять прикрепил снизу нитку от своей куртки и, посвистывая, сбежал вниз.
В метро его поджидала опасность иного рода. Влетев в вагон, Ромка прямо-таки вздрогнул от чьего-то пристального взгляда и поднял глаза. Так и есть. На него в упор смотрел Антон Матвеевич, историк, и избежать разговора с ним не было никакой возможности. Ромке безумно захотелось стать невидимкой или хотя бы залезть под сиденье и затаиться там с закрытыми глазами. Он даже посмотрел себе под ноги. Но под сиденьем свободного пространства не оказалось, а потому деваться ему было некуда.
– Здрасьте, Антон Матвеевич, – бодро сказал он. – А мы по делам ездили, кошку кормили. Ее хозяйка в больнице, и вот… – Он развел руками.
– Я вижу, ты очень занятой человек, и что помогаешь людям, похвально. Но, надеюсь, хоть частичку своего драгоценного времени ты выделишь и для подготовки к зачету по истории? – спросил Антон Матвеевич. В его голосе отчетливо угадывалось противное ехидство.