– Этой фотографии лет пятьдесят. Вот это – я, – указал он на стройного черноволосого молодого человека в военной форме с офицерской фуражкой в руках, – это – Сергей Филиппович, муж Софьи Яковлевны, это – один из наших друзей, а эта красавица – сама Сонечка.
Эля, Лешка и Ромка по очереди подержали в руках пожелтевший от времени черно-белый снимок. Затем Лешка взяла его снова. Софья Яковлевна и вправду в молодости была хороша собой. Ее белокурые волосы были приподняты надо лбом, как у актрисы Серовой в одном из старых военных фильмов. Она смотрела со снимка широко открытыми огромными глазами, над которыми выделялись высокие брови. И мода тех лет ничуть не затушевывала ее обаяния, а даже его подчеркивала. Лешке понравилось ее платье из легкого материала в цветочек с высокими плечиками и маленькими пуговичками. А шею Софьи Яковлевны украшало красивое ожерелье из каких-то темных камней, серьги были ему в тон.
Ромка тоже обратил внимание на ожерелье.
– Это что – бриллианты? – спросил он, ткнув в него пальцем.
– По-моему, рубины, причем темно-красные, – ответил Павел Демидович. – Камни эти, кстати, тоже драгоценные, как и бриллианты. На Руси их называли яхонтами. Крупные, без изъянов, рубины встречаются даже реже, чем алмазы.
Стараясь не показать свою заинтересованность, Ромка отхлебнул свой чай, надкусил печенье, а потом, как бы невзначай, спросил:
– А где они сейчас, эти рубины?
– Не знаю, я о них ее никогда не спрашивал. Вот сейчас увидел – и вспомнил. Она и без украшений была хороша, – вздохнул старик, вспомнив прошлое.
Но Ромка не отступал:
– А еще Эля сказала, что Софья Яковлевна – родственница Якова Брюса. Об этом вы знаете?
– Еще бы. – Павел Демидович полез в один из ящиков стола, в которых у него хранилась коллекция открыток, и достал оттуда одну из них. – Вот это – ее предок, знаменитый Яков Брюс. У нее такая открытка тоже есть.
Ромка первым потянулся к небольшой картонке. Так вот он какой, этот легендарный сподвижник Петра Первого. Сдвинув брови и сурово нахмурившись, на него смотрел немолодой мужчина в шляпе с пером, из-под которой стекали крутые кудри длинного светлого парика. Он казался недоступным, непонятным и впрямь похожим на колдуна. Живи Брюс сейчас, лично он, Ромка, никогда бы не осмелился к нему подойти с каким-нибудь вопросом.
– И кем она ему приходится?
Павел Демидович пожал плечами:
– Теперь и не сообразишь. Впрочем, у Сони где-то хранится генеалогическое древо – она сама его составила, когда все вдруг заинтересовались своим происхождением.
– А ожерелье не могло ей достаться по наследству от самого Брюса? – не отставал Ромка.