— Странно: он ничего не пишет о деньгах.
— О деньгах? Он же сын кайдановки! — огрызнулась мама.
На этом мои воспоминания тускнеют. О дальнейших похождениях дяди Велвела мы еще расскажем — это была лишь его первая выходка; но — всякому овощу свое время.
* * *
Когда у «Бобэ» начиналась хандра, с этим уже нельзя было ничего поделать. «Бобэ» приходила в норму сама, занявшись каким-то делом: пекла какой-нибудь необычный пирог, или варила диковинный суп, или еще что-то стряпала по рецепту старого галута. Сразу же, только приехав, она стала приготовлять отличную домашнюю настойку, которую разливала по множеству кувшинов. В то время в Америке уже был в силе сухой закон, и законно купить можно было только какое-то лиловое пойло, совершенно не хмельное. На Олдэс-стрит бабушкина настойка произвела сенсацию. Мама как-то дала эту настойку попробовать Франкенталевой матери на шабес, хотя Франкентали шабес не очень-то и отмечали. На другой день миссис Франкенталь, сияя белозубой улыбкой, появилась у нас в квартире; она стала расхваливать «Бобэ» на своем жутком галицийском идише, превозносить до небес ее настойку и отпускать намеки — легкие, как шаги бронтозавра, — что она была бы ужасно благодарна за кувшин-другой такой настойки и готова была бы даже за нее заплатить. Ее муж был от настойки без ума.
«Бобэ» вежливо направила миссис Франкенталь к своей невестке, для которой она, по ее словам, и сделала эту настойку. Так что дело было за мамой. И миссис Франкенталь вынуждена была начать все сначала и обхаживать маму. Она соловьем заливалась о том, какой я блестящий ребенок — по словам Поля, краса и гордость класса мистера Уинстона, — и о том, что ее муж всегда внушает Полю брать пример с Дэвида Гудкинда, и о том, что я покорил сердца всех девочек в классе 7-А — такой я писаный красавец. Маму было хлебом не корми, а подпусти ей такой лести, да и я не прочь был послушать про себя такие панегирики, ходя оба мы знали, что все это враки, и что по отношению к Гудкиндам обитатели франкенталевской квартиры — это почти то же, что Ку-ку-клан, и что Франкентальша просто зарится на бабушкину настойку.
Должно быть, ее муженек приказал ей не возвращаться без товара, потому что она все тараторила и тараторила и никак не хотела уходить. Мама позволила ей полебезить и поунижаться, пока Франкентальша совсем не выдохлась. Тогда мама сказала, что «Бобэ», конечно, сделала эту настойку на Песах, когда вся семья соберется и навалится на настойку и будет пить ее галлонами, но если что-нибудь останется, то, конечно, она охотно даст миссис Франкенталь кувшинчик. А пока она попросила передать привет мистеру Франкенталю и Полю. Миссис Франкенталь капитулировала и ушла, кинув на маму тот взгляд Дракулы, который ее сын явно у нее унаследовал.