Если он не прикладывал никаких усилий, то боль в груди просто слегка раздражала, звучала тихим рокотом, как гром где-то далеко. Но когда приходилось двигаться, совершать самые простые движения, например натягивать брюки, боль пронизывала все тело; казалось, что пуля входит в него прямо сейчас, а не неделю назад. Впрочем, дело было не столько в боли, шут с ней, сколько в слабости, особенно в ногах. Он не привык быть настолько истощенным, все ждал, когда же силы вернутся, но этого не происходило.
Сложнее всего было вскарабкаться на подоконник. Он нашел присоски для окон там же, где он их и оставил, приложил их к куску вырезанного стекла, отмеченного заранее, вытащил стекло, дотянулся до задвижки, отодвинул ее и открыл окно. Потом через оконное отверстие он втянул стекло внутрь, поставил его на пол, возле стены.
Это был первый сложный момент. Дыхание было и без того затруднено из-за бинтов, стягивающих ребра, вдохи были хриплыми. Позже, в доме, придется это контролировать.
Он перетащил себя через подоконник, скрежеща зубами, чуть не потерял сознание, упал на пол и лежал, ожидая, пока боль уменьшится и дыхание чуть выровняется.
Потом поднялся, закрыл окно, забросил присоски через пустое пространство в кусты снаружи и вставил кусок стекла на место.