Валландер пробурчал что-то в ответ. Потом они попрощались. Линда обещала купить автоответчик. Валландер смотрел, как она подходит к зданию аэропорта, и стеклянные двери автоматически раздвигаются перед ней. Дальше он потерял ее из виду.
Валландер сидел в машине, раздумывая над словами дочери. А может, люди потому и боятся смерти, что она так надолго?
Он завел машину и поехал. Серая местность, тянувшаяся вдоль дороги, производила гнетущее впечатление и напомнила Валландеру расследование, которым он занимался. Он вспомнил события последних недель. Один человек падает в канаву, прямо на колья. Другого привязывают к дереву. Трудно представить себе смерть более отвратительную. Правда, и отец, лежащий посреди своих картин, тоже представлял не самое приятное зрелище. Валландер подумал, что должен поскорее увидеться с Байбой. Вечером он позвонит ей. Он устал от одиночества. Сыт им по горло. Слишком долго он был один. Уже прошло пять лет после развода. Еще немного, и он совсем одичает, превратится в старого ободранного пса. Пока не поздно, надо что-то менять.
В начале девятого Валландер приехал на работу. Взяв кофе, он первым делом позвонил Гертруде. Ее спокойный голос удивил Валландера. Сестра Кристина еще не уехала. И они договорились, что, так как Валландер очень занят расследованием, формальности, связанные с небольшим отцовским наследством, возьмут на себя Кристина с Гертрудой. Имущество отца, главным образом, состояло из дома в Лёдерупе. Но зато за ним не числилось почти никаких долгов. Когда Гертруда спросила, не хочет ли Валландер взять что-нибудь на память, он сначала отказался. А потом вдруг передумал и среди готовых картин, кучами лежащих вдоль стен мастерской, выбрал для себя холст с глухарями — последнюю, незаконченную картину он почему-то взять не захотел. Выбранный холст Валландер пока поставил в своем кабинете. Со временем он решит, куда его повесить. И вешать ли вообще.
Пора возвращаться к работе.
Первым делом он пробежал глазами отчет Анн-Бритт о беседе с почтальоном, возившим Хольгеру Эриксону почту. Отчет был написан сжато, ясно, строго по существу. И Валландер подумал, что чему-чему, а писать отчеты новое поколение полицейских научилось и делает это лучше стариков.
Похоже, что ничего полезного для расследования Анн-Бритт обнаружить не удалось. Последний раз Хольгер Эриксон вывешивал на почтовый ящик синюю табличку, означавшую, что ему нужно переговорить с почтальоном, несколько месяцев назад. Речь шла тогда о каких-то несложных платежах. Ничего особенного почтальон в последнее время не замечала. В поместье все шло своим чередом. Никаких чужих людей или машин она не видела. Валландер отложил отчет в сторону. Потом придвинул к себе блокнот и записал на память: выяснить у Аниты Лагергрен из турбюро в Мальмё, когда Ёста Рунфельдт обратился к ним по поводу своего путешествия, что входило в его стоимость. В отношении Рунфельдта им предстояло сделать то же, чем они занимались при расследовании дела Эриксона: воссоздать его жизнь. Нужно обстоятельно допросить его детей. Разобраться с аппаратурой, купленной у фирмы «Секьюр» в Буросе. Выяснить, для чего она. Зачем она торговцу цветами? Валландер не сомневался, что ответ на последний вопрос поможет им понять случившееся. Он отодвинул от себя блокнот, протянул руку к телефону и замер. Четверть девятого. А вдруг Нюберг спит? Но потом решился, набрал номер его мобильного. Нюберг сразу взял трубку. Он и не думал спать — мало того, он все еще был в лесу. Валландер спросил, как идет осмотр места убийства.