Да, действительно. Сумма огромная. Сам Валландер никогда в жизни не потратил бы таких денег на поездку. Неделя в Риме обошлась им с отцом в треть этой суммы.
— Очень странно, — вдруг сказала она. — На Ёсту совершенно не похоже.
Валландер старался понять ход ее мыслей.
— Как долго вы работаете у него?
— Почти одиннадцать лет.
— Нравится вам работа?
— Ёста хороший человек. Он действительно любит цветы. И не только орхидеи.
— Мы поговорим о них чуть позже. Как бы вы его охарактеризовали?
Она задумалась.
— Обычный хороший человек. Немного со странностями. Нелюдим.
Валландер с раздражением подумал, что это описание вполне могло подойти для Хольгера Эриксона. Разве что «хорошим» его вряд ли можно было назвать.
— У него есть жена?
— Он вдовец.
— Дети?
— Двое. У них семьи и собственные дети. Никто из них не живет в Сконе.
— Сколько лет Ёсте Рунфельдту?
— Сорок девять.
Валландер заглянул в свои записи.
— Вдовец, — повторил он. — По-видимому, жена умерла довольно молодой. Произошел несчастный случай?
— Точно не знаю. Ёста никогда не рассказывал. Кажется, она утонула.
Валландер не стал вдаваться в подробности. В свое время они проверят эту информацию. Если потребуется. Валландер все еще надеялся, что в этом не будет необходимости.
Он отложил ручку. Запах цветов одурманивал.
— Разговор с туристической фирмой, — начал Валландер, — наверняка заставил вас задуматься о двух вещах. Во-первых, почему он не поехал в Африку. Во-вторых, где он сейчас, если не в Найроби.
Она кивнула. И Валландер вдруг увидел на ее глазах слезы.
— С ним что-то случилось, — сказала она. — После разговора с турбюро я пошла к нему домой. Это здесь, неподалеку. Он оставил мне ключ. И просил поливать цветы. За время его отсутствия я была там два раза. Вынимала почту и складывала к нему на стол. Вот и теперь я снова пошла туда. Но дома его нет. И в последние дни не было.
— Откуда вы знаете?
— Я бы заметила по вещам.
— Что, по-вашему, могло случиться?
— Не знаю. Он так ждал этой поездки. Зимой собирался закончить книгу об орхидеях.
Валландер чувствовал, что его беспокойство растет, где-то внутри уже сработал механизм, предупреждающий об опасности. Этот неслышный сигнал тревоги Валландеру был хорошо знаком.
Он собрал карточки, на которых делал заметки.
— Мне нужно побывать у Рунфельдта дома. А вы открывайте магазин. Я уверен, все образуется.
Ванья жадно вглядывалась в лицо Валландера, ища подтверждения только что сказанным словам. Но выражение его лица вряд ли могло ее утешить.
Она дала ему ключи от квартиры. Ёста жил на той же улице, через квартал от магазина, если идти в сторону центра.