Мартинсон вышел, но скоро вернулся обратно. В руках он держал тонкие брошюрки.
— Информация Главного полицейского управления, — объяснил он. — Полезная вещь, между прочим.
— Я стараюсь по возможности прочитывать, — сказал Валландер. — Но порой мне кажется, что они могли бы рассылать поменьше бумаг.
— Так. Вот документ под названием «Установка прослушивающей аппаратуры как средство получения доказательств виновности», — прочитал Мартинсон и положил на стол одну из брошюр. — А вот это, пожалуй, то, что нам надо. Служебная записка «О прослушивающей аппаратуре».
Мартинсон полистал книжечку. Нашел нужное место и прочитал вслух.
— Шведское законодательство запрещает иметь, продавать и устанавливать прослушивающую аппаратуру, — сказал он. — Это, по-видимому, должно означать, что ее также запрещается производить.
— И, следовательно, у нас есть все основания попросить коллег из Буроса заняться фирмой «Секьюр», — ответил Валландер. — Они торгуют незаконно. И закупают товары незаконно.
— Большинство предприятий, торгующих товарами по почте, — вполне солидные фирмы, — сказал Мартинсон. — Такие, как «Секьюр», — редкость. Я думаю, нам еще «спасибо» скажут за то, что помогли от него избавиться.
— Свяжись с Буросом, — попросил Валландер. — Как можно скорее.
Он вспомнил свое посещение квартиры Ёсты Рунфельдта. Ни в ящиках письменного стола, ни в гардеробе он не видел ничего похожего на такую аппаратуру.
— Надо показать посылку Нюбергу, — сказал он. — А пока будем работать с тем, что есть. Хотя мне все это кажется очень странным.
Мартинсон кивнул. Он тоже не мог объяснить, зачем любителю орхидей прослушивающая аппаратура. Валландер убрал содержимое посылки обратно в коробку.
— Я еду в Лёдинге, — сказал он.
— А я нашел человека, который двадцать с лишним лет назад продавал машины Хольгера Эриксона, — сказал Мартинсон. — Через полчаса мы встречаемся с ним в Сварте. Надеюсь, уж ему-то что-нибудь известно о прошлом Эриксона.
Они расстались в приемной. Валландер нес под мышкой коробку с аппаратурой. Рядом с Эббой он остановился.
— Что сказал отец? — спросил он.
— Просил передать, чтобы ты позвонил, когда освободишься.
Валландер с подозрением посмотрел на Эббу.
— Он сказал это с иронией?
Эбба серьезно взглянула на Валландера.
— Твой отец очень милый человек. И очень уважает твою работу.
Валландер только покачал головой — он хорошо знал, как на самом деле отец относится к его работе. Эбба показала на коробку.
— Я заплатила за посылку свои деньги, — сказала она. — Ведь теперь у полиции нет денег на мелкие расходы.