— Отдай счет мне, — ответил Валландер. — Ничего, если деньги тебе отдадут в понедельник?
Эбба кивнула. Валландер вышел на улицу. Дождь закончился, между облаками появились просветы. День обещал быть ясным и по-осеннему красивым. Валландер выехал из Истада, коробка лежала на заднем сиденье. Сейчас, при солнце, местность уже не казалась такой унылой. На мгновение Валландер даже повеселел. Да, убийство Хольгера Эриксона — это кошмар. Но, возможно, для него есть разумное объяснение. И исчезновение Ёсты Рунфельдта само по себе еще не означает ничего плохого. Кстати, прослушивающая аппаратура, назначение которой Валландер пока не знал, могла парадоксальным образом подтверждать, что он еще жив. Раньше Валландер думал, что Ёста Рунфельдт покончил с собой. Но потом он отбросил это предположение. Радость, с которой Рунфельдт, по словам Ваньи Андерсон, ожидал отъезда, плохо вязалась с драматическим исчезновением и предстоящим самоубийством. Глядя из окна машины на яркие картинки осенней природы, Валландер подумал, что темные демоны порой забирают над ним непозволительно большую власть. Он повернул к дому Хольгера Эриксона и припарковал машину. Навстречу ему двинулся человек, в котором Валландер узнал репортера из «Работы». Валландер вышел, держа под мышкой коробку Рунфельдта. Они поздоровались, репортер указал на коробку:
— У вас в руках решение загадки?
— Ничего подобного.
— А если серьезно? Как идут дела?
— В понедельник будет пресс-конференция. Пока говорить особенно нечего.
— А правда, что его сбросили на заостренные стальные трубы?
Валландер удивленно посмотрел на репортера:
— Кто вам это сказал?
— Один из ваших коллег.
Валландер не поверил ему:
— Вы что-то не поняли. Никаких стальных труб не было.
— Но острия были?
— Острия были.
— Камера пыток в шведском поле?
— Я этого не говорил.
— А что вы скажете?
— Что в понедельник пресс-конференция.
Репортер покачал головой.
— Ну, хоть какой-нибудь материал дайте…
— Мы только начали расследование. Установили, что произошло убийство. Но версий пока нет.
— Совсем?
— Давайте пока оставим этот разговор.
Пришлось репортеру прекратить расспросы. Валландер знал, что на него можно положиться. Это был один из тех редких газетчиков, которые ни разу не извратили слов Валландера.
Он вошел в выложенный камнем двор. Вдалеке у канавы полоскался на ветру целлофановый тент. Ограждения еще не убрали. Возле вышки стоял полицейский. Валландер подумал, что оцепление, наверно, уже снято. Как только он подошел к дому, открылась дверь. На пороге появился Нюберг в пластиковых бахилах.