Может, все дело в страхе? В страхе перед чувствами и новой реальностью, в которой приходится жить? Они не движутся вперед, но и не могут остаться на месте. Нет сил. Сколько они выдержат? Что дальше?
За этот месяц он похудел на два килограмма, и даже Ольга это заметила. Мучаясь по ночам бессонницей, днем он не мог сконцентрироваться на работе, а по вечерам и в выходные был не в настроении, немногословен и раздражителен. Ему казалось, что Ольга догадывается. Он знал, что актер из него никудышный, да и, признаться честно, он не особо старался. Им овладело вялое безразличие к будущему их семейной жизни. Кризис был и в творчестве. Неделями он не мог ничего и, как никогда, был близок к тому, чтобы бросить все к чертовой матери. Словно наткнулся на стену и не мог пройти дальше. Новые чувства не вдохновляли его. Его душа не пела и не взмывала от счастья в небо, как это описано в книжках.
А что Лена?
Она все это время жила как во сне. Порой ей хотелось проснуться и жить прежней жизнью, но к ней наведывались и другие желания, которые она уже не отталкивала от себя как нечто ужасное и постыдное. Она устала от неопределенности и странного поведения ее лучшего друга. Когда кончится этот ужас? Что будет с их отношениями? Пусть будет хоть как-то, но только не так. Они оба знают, что надо расставить точки над «i».
Кто сделает первый шаг?
Крупная стычка с Проскуряковой стала катализатором ее женской решимости. Это было знаковое событие, мощная встряска для местного илистого сообщества. Все к этому шло, в школе искрило от напряжения, и рано или поздно должно было вспыхнуть. Сказать, что Галина Тимофеевна недолюбливала ее, значило не сказать ничего: это была ненависть, жгучая ненависть, плохо спрятанная под приторной светской личиной. Когда-то она хотела взять ее под свое крылышко, лезла со сплетнями и липкой мудростью, всячески показывая, что Лена в ее ближнем круге и они теперь как бы подружки – а когда поняла, что Лене не очень-то это надо, более того, не очень приятно, – сразу бросила игру в дружбу. Теперь при всяком удобном случае она показывала свое новое отношение. Будучи мастером мини-конфликтов, она то и дело ставила их на сцене малого школьного театра и думала, в силу ограниченности и самомнения, что побеждает. Она думала так даже в тех случаях, когда Лена твердо и вежливо давала ей сдачи. Все прочие мысли тотчас блокировалась в ее подсознании, дабы в своем внутреннем зеркале она видела то, что хотела видеть.
Дело было в учительской перед уроками.
– Доброе утро!
Лена поздоровалась со всеми. Она заметила, что в секторе Проскуряковой вдруг умолкли и не ответили на приветствие, но это было дело обычное. Было бы странно, если бы было иначе.