Когда они проходили мимо скамейки, пристроившейся между двумя елями, он предложил:
– Может, присядем?
– Разве что на минутку. Я обещала сыну забрать его пораньше из садика.
Они сели.
– Чем занимаетесь в свободное от работы время? – спросил он.
– Вообще или конкретно сегодня?
Он на секунду смутился.
– Вообще.
– Вы не поверите. Мне нравится играть на синтезаторе.
– В самом деле? А я, знаете ли, книги читаю.
– Из школьной программы? – Она пошутила.
– Положим, «Преступление и наказание» – нет, я знаю его наизусть.
– Кто ваш любимый писатель?
– Достоевский.
– Я так и думала.
– Он на голову выше всех. По глубине проникновения в человеческую сущность ему не было и нет равных.
– За гениальность приходится платить большую цену.
– Гений занимается саморазрушением. Разрушая себя, он создает шедевры из своей плоти и крови. Это плата за вход в вечность. Люди обожают мертвых. Скажите, если бы вам предложили на выбор: прожить долго, но ничего особенного не сделать, или…
–… Сделать что-то великое и умереть юной девой?
– Да.
– Пожалуй, я выбрала бы второе, при условии, что у меня не было бы ребенка. Но это не выбирают. Мы такие, какие мы есть. Я мать. Я учитель. Я самая обычная женщина. Хотя, знаете, я бы подумала. Как-то не хочется умирать.
Она смотрела вдаль, на верхушки деревьев, охваченных разноцветным пламенем, а он смотрел на нее.
– Сергей Иванович, могу я задать вам один нескромный вопрос? – спросила она.
– Конечно.
– Вы счастливы? – спросила она после паузы. И тут же поспешила прибавить:
– Можете не отвечать.
– Я, пожалуй, попробую, – с улыбкой сказал он, – Если и не отвечу, то только потому, что не знаю ответ.
Она его удивила. Этот вопрос он задавал себе каждый день. Она прочла его мысли.
– Есть небольшая проблема, – сказал он. – Я не уверен, что мое понимание счастья верное. Как бы вы его описали?
Елена задумалась.
– Счастье – это когда в душе радостно, – сказала она. – Это как свет. Только что было пасмурно, а тут раз – солнышко.
Он так улыбнулся, что стало понятно: у него есть что сказать.
– Это самый простой вариант, кратковременное состояние. Есть ли что-то еще? Я полагаю, бывает счастье не яркое, а тихое? Скажем, сегодня душа не поет, но и не грустно, завтра день меланхолии, а послезавтра жизнь бьет ключом. Что если взять все душевные состояния за неделю, за год или за целую жизнь? Можно их усреднить?
Он заводил ее в лабиринт, где часто бродил сам. Он ждал, что она скажет. Она молчала, а он наблюдал за ней. Он почти физически чувствовал, как движется в ее головке ее серьезная мысль.
– Что бы я сейчас не сказала, это будут только слова.