Она сделала шаг в бездну и не упала вниз. Напротив, поток воздуха поднял ее много выше прежнего места.
В мае девяносто шестого в ее трудовой книжке появилась новая запись – «Менеджер по продажам».
Юра Коровин, рыхлый и пухлый дядька, к которому не благоволили удача и женщины, истекал сладострастным елеем при каждой встрече с ней. Еще на собеседовании она произвела на него такое впечатление, что у него разом пропали сомнения. Брать. Конечно брать. Перспективная девушка. У нее нет опыта продаж, но зато есть высшее медицинское образование. Она справится. Точно справится.
Юре как обычно ничего не светило. Тем более что Гена дал понять в самом начале, что нужно вести себя деликатно и исключить всякие помыслы нерабочего толку. Последнее было выше сил Юры, но внешне он держался как мог, позволив себе лишь пару-тройку двусмысленностей – так, на всякий случай, просто в порядке зондирования почвы. Он был понятливым парнем. Он придерживался мнения, что прекрасные женщины не стоят того, чтобы из-за них били морду.
Маленькая надежда у него, впрочем, была.
Разве можно совсем без надежды?
В первый день работы на новом месте она сидела перед компьютером, а в глазах у нее стояли слезы.
Кажется, еще немного, и закапают они на клавиатуру, и будет стыдно. Каталоги, прайсы, списки поставщиков и заказчиков, «1С», новая обстановка, новые люди, новые обязанности, – зачем она согласилась?
Зачем она здесь? Кто-нибудь скажет?
Остывающий горький чай… Калькулятор с большими квадратными кнопками…
Дождь.
Три автомобиля подъехали кортежем к собору.
Холодный металл, тонированные стекла, утробное урчание многолитровых двигателей под капотами. Низкое зимнее солнце не греет и только плавает по черным, почти зеркальным, поверхностям.
Квадратный «Гелендваген».
Представительский «BMW».
Еще один «Merсedes», копия первого.
Первый встал по-хозяйски на тротуаре, второй – у ворот, а третий – за ним.
Седая старуха с выбившимися из-под пуховой шали белыми космами была вынуждена пойти в обход, по краю сугроба. Она махнула палкой перед черным стеклом и что-то прошамкала ссохшимся беззубым ртом – очевидно, проклятие – но ответа ей не было. Тогда она пошла дальше, проваливаясь по щиколотку в снег в своих серых валенках и ругаясь себе под нос.
Васька, до которого было три метра от первой машины, сначала струсил, но тут же начал креститься – а вдруг? Дурень! Если чего и дадут ему эти, то только по шее. Не высовывался бы лучше, не напрашивался.
О!
Вышли двое мордастых. Молча проверили, все ли нормально, и пошли к длинной машине, из которой вылезла еще одна морда, тоже в кожаной куртке с мехом. Этот тоже везде проверил, даже на крышу церкви смотрел, и открыл заднюю дверь.