И положил трубку.
"Целый короб наговорил Степан Степанович, — недоумевал Алексей. — Значит, и у него план напряженный. Знал бы ты мой разговор с главным инженером, возможным родством не попрекал бы. Но если так разобраться, без горячки, по-деловому, то в чем я виноват? Директор завода приказал перераспределить план. Ведь цеху, ведущему реконструкцию, план был непосильный. Как говорится, план выше завязки. Постой, а какой заказ мог поступить к нему сегодня? Уж не полуоси ли?"
На пороге появилась Татьяна.
— Опять кузнечный подводит! — с возмущением начала она. — У меня четыре станка простаивает. Заготовки не поступают.
— Танюша, прошу тебя, сама пойди в кузнечный цех и разберись.
— Хорошо.
Он хотел еще что-то сказать, по голос по селектору отвлек его.
— Алексей Иванович! На станке 1708 лопнул вал.
— Свяжитесь с механиком и принимайте меры. Я вам точить вал не буду!
— На другом электромотор искрит. Я к тому говорю, что в субботу придется работать токарям.
"Вот она, текучка, которая засосала Вербина. Некогда было думать о реконструкции, о новом. Неужели и со мной так будет?"
Вошла Татьяна.
— Алексей, что же получается! Заготовки в кузнечном есть.
— Заготовки лежат, и нам их не дают. Так я понял?
— Да.
"Выходит, заготовки держат в резерве, и их дадут, когда прикажут сверху. На что это похоже?! Такое поведение граничит с преступлением. Нет, так дальше нельзя. Надо Болотникова на чистую воду выводить. Придется и с Болотниковым портить отношения".
Алексей связался с кузнечным цехом. Болотников был у себя.
— Николай Романович! Стоим! Нет заготовок. Прошу вас принять меры. Завтра мы можем сорвать работу главного конвейера.
— Ты у меня не один, — холодно ответил Болотников. — Степан Степанович только что звонил.
— Николай Романович, а может, у вас что-нибудь в загашнике завалялось?
— Ты за кого меня принимаешь? Было бы — дал. Но хватает металла. Могу тебе хоть сейчас цех передать. Может, у тебя и получится. Ты человек с перспективой, не чета нам, грешным. К тому же тесть…
Голос Болотникова исчез, а Алексей несколько минут сидел совершенно ошеломленный.
— Слышала, Танюша?
— Совести у него нет!
— Придется позвонить в партком.
Алексей взял трубку и набрал помер парткома. Услышав голос Слесарева, сказал:
— Я к вам с жалобой! Нельзя терпеть дальше такие проделки Болотникова!
— Говори яснее, — сказал Слесарев.
— Делается черт знает что!.. В кузнечном есть заготовки для нашего цеха, а мы их не можем получить. У нас станки простаивают. И это на одном заводе. Завтра, послезавтра по нашей вине может остановиться главный конвейер.