— Что случилось?! — опешила Татьяна.
— Я, что ли, о заготовках должен беспокоиться? Уже целый час жду, а начальству хоть бы хны!
— Ну, знаешь, не очень-то разоряйся! — отпарировала Татьяна. — Это ведь кузнечный цех нас подвел. Я как раз и бегала туда проталкивать заготовки. Разошелся!
„Напрасно я так с ней, — корил себя Тарас. — Ведь она не виновата“.
В этот день Татьяна больше к нему не подходила.
Однажды после работы он зашел к начальнику цеха, когда тот уже был одет и собирался домой. Обычно Вербин задерживался после работы, а тут, может, как раз куда-то собрался, и то Тарас остановил.
— Ты ко мне?
— Да я в другой раз как-нибудь зайду, — ответил Тарас.
— А что это у тебя? — Он взял из его рук чертеж. — Зажимное приспособление для обработки шкива? — Вербин подошел к двери, которая вела в соседнюю комнату, позвал: — Татьяна Ивановна!
„А он действительно куда-то спешит“.
— Вы знакомы с этим чертежом? — сказал Вербин, когда Татьяна зашла.
— Первый раз вижу.
— Тогда посмотрите, пожалуйста, что он тут насоображал. Может, что стоящее?
— Ну пойдемте ко мне, — сказала Татьяна.
Татьяна перенесла чертеж в комнату мастера, где возле широкого окна во всю степу стоял ее стол, а слева от дверей громоздился какой-то старый, допотопный станок, на котором, Тарас знал, никто не работал.
— Вот не думал, что к вам попаду, — признался Тарас.
— А что, это вам неприятно?
И она пристально посмотрела ому в глаза. Он потупился. А Татьяна стала рассматривать чертеж.
Тарас тоже присел на табурет.
— А это для чего? — ткнула карандашом в чертеж.
„Она тоже не в духе, — решил Тарас. — А может, обиделась, что сначала ей не показал? Но Ручинский прямо сказал: „Иди к Вербину, идея правильная“.
Тарас начал объяснять. Татьяна, недослушав его, резко отодвинула чертеж.
— Все это — фантазия.
— Как — фантазия? — запальчиво спросил Тарас.
— Да, фантазия, построенная на песке. — И она стала излагать свои соображения. Доводы мастера Стрижовой казались ему неубедительными, хотя она и неплохо разбиралась в резании металла.
— Что же выходит, мои чертежи в печку? Так я вас понял? — сказал он, нарочно равнодушным тоном.
— Дело ваше.
— Ах, так!
Тарас, скомкал чертеж и швырнул в корзину. И, даже не взглянув на Татьяну, вышел, сильно хлопнув дверью.
На душе было прескверно. Татьяна? Да и она для него совсем чужая!
5
В общежитии Тарас почувствовал себя совсем одиноким. Миша уехал к родным в село. А Федор пошел на охоту. Где-то одностволку выпросил. Наверное, уже где-нибудь километров за тридцать по колено в снегу бродит. Придет, конечно, ни с чем. Мало зайцев осталось. Скоро заяц редкостью будет. Был бы Тарас большим начальником, он давно бы запретил всякую охоту. Потому что в поле сейчас только ворона и встретишь. Другой птицы и не видно. Ну еще воробьи, правда, водятся. Этих всюду много.