– Сюда, сказал! – Синюга стремительно надвинулся на Ниндзя, махнул кулаком размером с футбольный мяч.
Нырок. Просвистело. Мимо. Ниндзя выпрямился, саданул, не целясь, ногой в пах. Каким-то шестым чувством понял, что попал. Синий субъект остался стоять на месте, а он метнулся к выходу из магазина. Цифра куда-то пропала, у касс ее не было. Зато появился охранник в белоснежной рубашке, бросился наперерез. Сжатый маленький рот, глаза-точки, руки расставлены в стороны. Ниндзя вскочил на транспортер у кассы, чуть не поскользнулся на чьей-то пачке творога, прыгнул прямо через кассиршу – приземлился на корточки, что-то громко звякнуло (наверное, в голове), и тут же сшиб кого-то… Вскочил. К двери. Крики, суматоха, но это уже за спиной. Стеклянные створы на фотоэлементах, не рассчитанные на то, что покупатели вылетают из магазина на первой космической скорости, приоткрылись в самый последний момент. Проскочил!
Он пришел в себя в соседнем дворе, за бетонной оградой мусорки. Он стоял, согнувшись, опираясь руками на колени, дышал. В правой руке – бутылка водки. Откуда? Главное, целая – ёханый бабай! Наверное, схватил с прилавка, когда побежал… Цифра схватила, и он схватил. Правда, в упор этого не помнил. Он тихо рассмеялся. Нет, ну в самом деле, шиза какая-то! Зато стало понятно, почему его ловил охранник…
– Я пошутила. Это не Ящик был. Я его вообще не знаю.
Цифра стояла перед ним, опираясь плечом о бетонную стену, ноги накрест, в руке пакет с покупками. Глаза прячутся за косой челкой, губы улыбаются.
– Дура ты, – сказал Ниндзя и сплюнул на асфальт.
– Может, и дура…
Она пожала плечами, посмотрела в сторону, за бетонную ограду, и вдруг громко крикнула:
– Эй! Он здесь прячется! Эй, сюда!
Ниндзя мигом выпрямился, готовый бежать.
Цифра расхохоталась. Когда она откидывала голову назад, между шортами и майкой выглядывал голый пупок и край татушки – цветок или какая-то буква. Остальное скрывалось внизу, под шортами.
– Это я опять пошутила!
Вот сучка. Врезать ей, что ли… Но Ниндзя знал, что этого делать нельзя. Не потому, что она девчонка, на которую он запал, и все такое. Нет, там светили какие-то серьезные неприятности. Кости переломают, например. Или просто убьют. И никаких больше шуток…
Раньше Цифра была под защитой Шкета, там все было понятно. Но это было по-другому, не так, как сейчас. Пацанам-«волчарам» разрешалось мечтать о ней, дрочить потихоньку в кулак и ждать своей удачи, чтобы после очередного кровавого «замеса» кого-нибудь из них, полуживого, счастливого, допустили прикоснуться к ее груди, к твердым и темным, как виноградины, соскам… Но Шкет давно мертв, «волки» разбежались кто куда. Да и было в этом что-то детское, глупое, вроде игры в «казаки-разбойники»… А сейчас Цифра повзрослела. Сейчас плюхой или выбитым зубом не отделаешься. Наверное, это и было то самое, что в ней изменилось за последний год, – яма, пропасть, засада стояли там, за прикрытыми челкой глазами. Фиг поймешь, короче…