Я мысленно вернулась к поездке в лимузине. Тогда мне показалось, что он сказал, что любит меня. Сердце замерло и провалилось куда-то глубоко-глубоко, на самое дно, где затаилось в ожидании, что его извлекут на свет и преподнесут тому единственному мужчине, которому я могла отдать его добровольно.
Но он совсем не это хотел сказать, верно? Это просто я совершенно неопытная. Глупая, наивная маленькая девочка.
Ной Кроуфорд был человеком, которому принадлежал весь мир, я ничего не могла ему дать. Но, Господи Боже, я полюбила его. Полюбила до безумия.
Словно из ниоткуда появился Ной. Открыв дверь душевой кабинки, он застал меня врасплох.
— Я буду принимать душ в комнате для гостей и просто хотел сказать тебе, что если ты закончишь раньше… — Он вдруг замолчал и нахмурился. — Ты плакала?
Я, отвернувшись от него, начала вытирать глаза.
— Нет… Конечно нет, с чего бы мне плакать? — солгала я. — Что за глупый вопрос? Просто мыло в глаза попало.
Он, взяв меня за подбородок, медленно повернул к себе. Что-то странное было в его глазах, но, прежде чем мысли мои успели углубиться в страну идиотов-мечтателей, я сообразила: это всего лишь отражение того, что живет в моих глазах. И от этого мне стало страшно. Снова. Потому что я в ужасе представила себе, какие могут быть последствия, если он поймет, что я чувствую. Наверное, он в ту же секунду отвезет меня вместе с договором в «Прелюдию» и потребует заменить товар или возместить его стоимость.
Ведь он ко мне не испытывал ничего подобного. Ему это было не нужно. Да он просто не мог ничего подобного испытывать.
— Ну ладно, если ты уверена, я пойду… — Он кивнул на дверь ванной.
— Да, у меня все нормально, — сказала я и даже изобразила улыбку. — Иди, а то я сейчас замерзну.
— О, этого мы допустить не можем. — Он наклонился и, пока брызги падали на его обнаженную грудь, поцеловал меня сначала в оба соска по очереди, а потом в губы, после чего подмигнул, усмехнулся и ушел.
Точно так же, как он ушел бы, если бы узнал, какие чувства я начинаю к нему испытывать, что, разумеется, не было частью контракта. Даже более того, противоречило правилу «без всяких условий и обязательств». Теперь мне нужно было разгрести все это дерьмо и оставить минуту слабости в прошлом.
Это было в моих силах. Да, я могла выбросить из головы глупые чувства, оставаясь с ним на том уровне, который выбрал он сам. Мне и не через такое доводилось проходить.
Я не была слабой, легкоранимой натурой. Я была сильной женщиной. Неунывающей. Я сделала все, что было в моих силах, чтобы помочь родителям, предотвратить потерю любимой мамы — основы всего, что нас объединяло. Я слепо продала себя тому, кто сделал самую большую ставку, чтобы у нее, у нас всех появился хоть какой-то шанс выстоять в этой борьбе.