Рекс заулыбался во все щеки, чтоб никто не мог его спутать с наймитом темной силы.
— Наймитом не считаю, но ты как масло, которое растекается по металлу, а я, как кислота, которая его проедает.
— Черепную крышку ты мне проедаешь. Пойми ты, мы никогда не распутаем дело с караваном. И нечего совать нос в выяснение отношений между «Вязами» и «Дубками». А то ведь оторвут выдающийся твой шнобель вместе с лобной костью. Это тебе, наверное, и Зубов говорил, только не так настойчиво. Сколько в городе бандитизма, вооруженных расчленений и отчленений, они тебя не касаются, что ли? Зазнался, текучку запустил. Чтобы ты окончательно протрезвел, я тебе вот что объявлю…
— Еще воздухом надуйся, грудь вперед, задницу отклячь, чтобы попредставительнее видок был, — попытался урезонить я свежевылупившегося шефа, но тот не желал выходить из роли мэтра.
— Мы, лейтенант К123, существуем лишь в результате соглашения «Вязов» и «Дубков». То есть получаем зарплату, пока занимаемся посягновениями на частных лиц, набегами на кабаки и лабазы, ристалищами с участием алкашей и надравшихся муташек, да уголовкой, в которой засветились старатели и прочая вольница.
— Рекс, ну неужели тебе известно что-нибудь такое, чего не знаю я? В результате какого там совокупления мы появились — мне наплевать. Главное, что мы есть, и это заставляет нас не мочить штанишки. Когда всем пацанам из моей роты в «Мамальфее» стукнуло по пятнадцать, их выстроили на плацу и зачитали приказ: «С сегодняшнего дня всем заиметь собственное „я“ и личное мнение». Похоже, в вашем питомнике ничего подобного не случилось. В общем, через пять минут подам тебе большую просьбу об увольнении.
— С удовольствием приму после такого монументального заявления, достойного мемориальной доски. Но только через месяц. А сейчас марш в кассу за отпускными и премиальными, я туда уже звякнул, так же как и в отдел кадров. Если будешь в Хунахуна, поцелуй от меня Электрическую Бабу в благодарность за мастерство — туда, куда она любит.
Через пять минут я стоял на улице с новой кредитной картой в кармане. Десять тысяч, десять «толстых» имперок — совсем неплохо, дерзай, не хочу. Бутылка водки «Язвенной» — три имперки. Симпампушка-мутанточка на пару палочек — пятнадцать монет. (Симпатичная она, конечно, если только снизу смотреть.) Но билет на межпланетный рейс — полста тысяч.
Несколько раз добросовестно пытался изъять Дыню из головы и проводить себя в турбюро «Интимные маршруты». Не получилось. Вольно или невольно, в качестве временного решения направил себя в секцию развлечений, а именно в «Нарост». Именно здесь мутанты и кучкуются. Судя по кличке, Дыня был именно из них.