В блоке «норд» супербазара народ почти не ощущался, ни плечами, ни спиной. Умелая подсветка снизу и зеркальные стены растягивали помещения. Товар здесь был дорогой и бесполезный: игрушки, безделушки, поделки. В общем, для неразвитого вкуса — всякое фуфло, не подходящее для вложения капитала. Но Мелания это место уважала, она неплохо относилась ко всему бесполезному. Может, потому, что была такой же, дорогой и не приносящей никакого дохода, убаюканной, взлелеянной оболочками. Но именно в таком виде приятной Феодосию — он видел в ней тенденцию и ростки будущего — меньше полезного в быту, больше приятного. Кроме того, старший инспектор давно уже относился к деньгам, как к воздуху, который надобно, не задумываясь, вдыхать и выдыхать. Сотрудники ССС были не такие, как остальные, они находились на переднем участке битвы за Великий Объединенный Разум, поэтому их и старались финансово возлелеять.
Сегодня Мелания казалась унылой, даже сонной, и инспектору было трудно ей угодить. Они долго бродили. Он, нежно приобняв ее, рассказывал о мраке современного дикарства, о жлобах, влезающих грязными ногами в нашу тонкую цивилизацию кибернетических оболочек. Зазывный голос базара из токеров нахваливал в восточных выражениях все, что попадалось на глаза. Но Мелания уже стала позевывать. Феодосий собрался было распрощаться с торговым местом и ударить по культуре. Например, завалить в театр теней, где изгаляются кибернетические подобия (или бытово — кибермэны) покойных общественных и государственных деятелей. Можно даже отправиться в оживильник, где включить для себя какой-нибудь забавный сюжет. В приятной компании кибермэнов заделать, например, «Цезаря и Клеопатру». Нет, Мелании не понравится, когда ее начнут грызть змеи, даже синтетические. И ему не улыбается встреча с бригадой заговорщиков. Говорят, там случайно кого-то даже затоптали. Тогда лучше Пушкина и Наталью Николаевну изобразить. Опять не то, можно натолкнуть Меланию на сомнительные мысли. И кибермэн Дантеса, судя по слухам, пока не добьется своего, не отключится. Будет стрелять, бить кулаками и бороться, пока Пушкина не уложит. Тут Мелания избавила мужа от тягостных размышлений. Вот, сказала она, именно это мне подходит. Ему бы обрадоваться, да «именно это» полюбилось инспектору меньше всех остальных предметов. Более того, показалось средоточием какого-то коварства, направленного прямо в его адрес. На ярлыке имелась таинственная надпись: «Браслет готов погублять дундуков». — И продавец вразумительного не сказал, только повторил надпись и справился, какую опасность находит здесь для себя клиент. Инспектор несколько раз пожал плечами, развел руками, но крыть было нечем. Не удалось отвертеться от черного браслета, широкого и теплого. Ячеистая внутренняя поверхность вещицы наводила инспектора на грустную мысль, что это биоинтерфейс, причем нестандартный, от которого жди сюрприза. Надо бы его на экспертизу, но Мелания не желала слышать про лабораторию и сразу украсила себя покупкой. Когда она взяла мужа под руку, у того стало холодно в боку. Он даже отстранился. Она поняла его движение по-своему и ответила неприязненным взглядом. На обратном пути Мелания вдруг перевозбудилась как потребитель, что было инспектору непривычно. Она всматривалась и всматривалась, пока ей не потребовались две игрушки класса «малая оболочка», с БИ-каналами. Один робик выдавался за «петуха», хотя больше смахивал на малыша-птеродактиля, второй назывался «котом». Но его так умело сляпали, что он стал похож на крокодильчика. Оба «зверька» почему-то были белоснежные блондины. Феодосий решил, такие нужны Мелании, чтобы фонить браслету. Но чековую книжку вынул из кармана — жене стоит угодить, если она у него нехлопотная, всерьез послушная, смирная с ним, молчаливая и неактивная с посторонними. Сексуальные взоры какого-нибудь легко воспламеняющегося товарища, прикоснувшись к Мелании, сразу каменели и падали вниз с железным звоном. «Моя Горгоночка», — ласково называл Меланию инспектор. Несмотря на такое прозвище и другие подначки она всегда относилась к мужу с почтением. Вплоть до сегодняшнего дня.