— Я здесь жить не буду, еще напачкаю, — заверещал он.
— Будешь, гад, — настойчиво сказал агент. — Или здесь тебе жить, Виктор Васильевич, или в камере с парашей под боком. Чего стесняться, коль заслужил. И вид у тебя подходящий. Артист, одним словом.
Дядя Витя снял сапоги и аккуратно поставил в угол. Потом скинул носки, втянул носом пошедший от них воздух и, сказав «добро», прикрыл ими две кадильницы. Засапожный нож спрятал под ковер, просеменил до середины первой комнаты и обратно.
— А чего мне со всем этим делать? Подскажи, Фан Фаныч.
— Подумай на досуге в позе змея.
Освальд протянул дяде Вите черный кубик.
— Не, мне зажигалка не требуется, — завозражал тот. — Буду воздерживаться от курева, а то еще хабарик на ковер уроню.
— Это передатчик секторной связи. Если будут большие, я повторяю для особо одаренных, большие затруднения, нажмешь пальцем на торец, и я приеду выручать. Может быть. Не вздумай без спросу искать волшебный браслет и ту самую… ты говорил… Обойдись пока без девки-богатырки. А то попадешь к известным тебе кощеям на первое, второе и закуску. Учти, корень откусят.
— Они и так сюда придут. Так что, Фан Фаныч, пожалуйста, не опаздывай. Иногда они кажутся людьми — обман зрения, слуха и нюха. Это просто камни. Ты, наверное, скажешь, что я бессознательный, что у меня в голове ничего, кроме костей, что просто оболочки работают, ССС трудится. Утешишь, мол, охотятся на меня случайно и по недоразумению. Но за ихними случайностями стоит одно мурло со своей закономерностью.
— Хоть и чушь, но верняк, — после недолгой паузы сказал Освальд и подумал, что из всех поручавшихся ему особых операций эта особая, дальше некуда. Дядя Витя не пытается вступить в контакт с диверсами. Он — безграмотный, но чувствует стратегию и тактику конгломератов. Он им не нравится.
Когда Освальд скрылся и дядя Витя очутился один, то он от непривычки к жилищным просторам забился в санузел. Но там, среди больших зеркал, умножавших его невыигрышный облик, сам себе не понравился. В сравнении с Фан Фанычем — «урод ушастый», да и то комплимент получился. И дядя Витя направился в парикмахерскую, не своей шаркающей походкой, а уверенной и бодрой, под Фан Фаныча. Вернулся оттуда с модной игольчатой головой и усами-щеточками. После чего ощутил, что он действительно крупная фигура.
— В КБ моего мужа, Евсея Евстахьевича, было сконструировано несколько двусторонних широкоспектральных БИ. Их передали на испытания. К сожалению, результаты были обескураживающими. Так всегда у нас — или слишком поздно, или чересчур рано. Оболочки того времени не справлялись с нахлынувшим потоком мыследействий. Они изо всех сил пытались переварить любую информацию, усвоить ее ассоциаторами. Вот и разрастались, распухали, расползались по всем щелям, потому что пытались установить смысловые цепочки, найти дешифраторы и эти, как их… эксплэйнинги. Мудрецы думали: суперБИ увеличит полосу обмена, тут же все станет на свои места. Как бы не так, в вычислительной среде вообще бардак образовался. Испытатели отличились только безответственностью и полной недисциплинированностью ума, — дама даже приостановила рассказ и несколько раз фукнула. — Фу-фу… Власти над оболочками они захотели, эти ничтожества. Ах, если бы оболочки смогли призвать к порядку ментальных варваров. Увы, обратные разряды не возымели должного воздействия… Эти мерзкие испытатели, эти недостойные люди предпочитали скончаться от сопротивления мудрым сигналам оболочек — какой-то там иммунный орган срабатывал. В общем, суперБИ были изъяты Службой Санации и безжалостно уничтожены.