– Ну что, начнем?
– Ты и в самом деле этого хочешь?
– Возможно, если мы обнимем сотню незнакомцев, что-нибудь изменится.
Он неотрывно смотрел на лестницу, ведущую в башню, и считал людей: один, два, три… Со стороны леса налетел ветерок и взъерошил его волосы. Каждый раз, называя следующее число, он вскидывал свои темные брови. Когда он досчитал до девяти, на лестнице показался ребенок, его мать торопливо поднималась следом за ним, отстав на несколько ступенек. Мен Сё уже собирался сорваться с места и кинуться к мальчику. Но прежде, чем он досчитал до десяти, я раскинула руки и изо всех сил прижала его к себе.
* * *
Каждый день на рассвете в моей комнате раздается телефонный звонок. Он звонит и звонит, если же я беру трубку, связь обрывается. Я рассказал Юн об этих ежедневных звонках на рассвете, и у нее округлились глаза. «Мне тоже звонят. И тебе?» Она сказала, что, стоит ей взять трубку, связь тут же обрывается. Мы удрученно смотрели друг на друга, некоторое время молчали, а затем Юн спросила: «Может, это Миру?» Я ответил: «Если бы это была она, зачем ей вешать трубку?»
Юн пристально посмотрела на меня и решила, что я прав. Она спросила: «Случалось ли раньше, чтобы Миру исчезала так надолго?» Никогда. И хотя я знал – едва ли Миру отправилась бы к своим родителям, но я все равно пытался звонить им домой. Судя по тому, как ее мать спросила: «Это ты, Мен Сё?», она сама хотела узнать у меня новости о Миру.
И вот теперь мы оказались один на один с бурей. Я почти каждый день выхожу на улицы города и присоединяюсь к митингующим. Я не могу оставить Юн одну, мы ходим везде вместе, беремся за руки и вместе с другими митингующими направляемся в сторону универмага «Шинсиге», проходим мимо городской ратуши. Когда мы вот так идем вперед, говорила Юн, кажется, словно мы можем действительно что-то изменить. Мы были сплочены, и никому не казалось неестественным взять протянутую руку незнакомого человека. Если нас расталкивали в разные стороны и я терял руку Юн, то снова мог найти ее в толпе. Я хочу утвердить свою систему ценностей, перестать метаться от одного феномена к другому. И сейчас только это ощущение сплоченности и заключает в себе истинную силу для меня. Когда я выхожу на улицы, тяжелый туман, как головная боль, рассеивается, и даже бездонное отчаяние отступает.
Давай навсегда запомним этот день.
Юн пахнет шоколадом. В заборе университетского городка есть дыра, в которую вполне может пролезть человек. На другой стороне находится небольшой магазинчик. Как-то раз у нас не было желания идти на занятия, и мы с друзьями через эту дыру сбежали с занятий. Когда мы проходили мимо витрины магазина, кто-то крикнул: «Шоколад!» На витрине я увидел незнакомые разложенные сладости. Один кусочек стоил столько же, сколько целая упаковка других сладостей. Мы скинулись всей компанией, купили несколько кусочков, разделили на всех и принялись смаковать диковинное лакомство. Один парень из нашей компании догадался, что это шоколад, и сдержанно заметил: «Вкус у этих сладостей просто изумительный!» Конфета легко таяла на моем языке. Я и не представлял, что в мире существует настолько вкусное лакомство. Я просто не мог пошевелиться от удовольствия.