[4] исполняя вальс и напевая «Мама», телефон…
Можно упасть и расколоть череп.
Особенно после употребления алкоголя.
Она ненавидела душ.
Что поделаешь, от меня пахнет, как на экскурсии по виноделию?
Она повернула голову. Пустой бокал и полупустая бутылка стояли на краю ванной. Надо бы их убрать. И книгу с пола тоже. Душ может их забрызгать.
Она потянулась за бутылкой.
Зазвонил телефон.
Её передёрнуло. Рука зацепила горлышко бутылки. Быстро схватив, она поймала её и удержала на месте.
Телефон зазвонил снова.
УБЛЮДОК, ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА!
Каждый звонок отзывался ударом в сердце, Пен не хватало воздуха.
Она представила себя выходящей из ванной, со стекающей с неё водой, и спешащей в свой кабинет. Представила, как она хватает трубку. Ты гнилой, сраный дегенерат, если ты когда-нибудь ещё раз мне позвонишь…
Нет, это как раз то, чего он добивается. Мой голос, мой страх.
Лучше пусть послушает звук свистка.
Полицейский свисток был на её брелке с ключами. Брелок находился в сумочке, в гостиной, на кофейном столике.
Возьми его и свистни ему в ухо.
Это заставит увянуть твой большой и твёрдый член, чёрт тебя подери…
Наконец звонки прекратились.
Пен отпустила бутылку вина.
Она напрягала слух, слушая своё сильное сердцебиение, быстрое дрожащее дыхание, бульканье воды стекающей в канализацию, тишину за запертой дверью ванной.
Он знает, что я сейчас дома. Автоответчик не ответил, и он знает, что я дома.
Вода стекла из ванны. Сток затих.
Пен сидела, вся мокрая. Влага высыхала на ней. Она дрожала, сидев, сгорбившись, прижав колени к груди и обхватив руками ноги. Прикусила челюсти, чтобы не стучали зубы.
Капли воды скатывались по коже.
И что мне теперь делать?
Сделай так, чтобы он не смог перезвонить.
Она сильнее сжала ноги.
Прямо сейчас.
Пен ослабила сжатие, потеряв комфорт тепла от плотного прилегания ног к ее груди.
Она почувствовала себя голой и уязвимой, когда встала и перекинула ногу через край ванны.
Если он позвонит сейчас, подумала она, я упаду и проломлю себе голову.
Она перекинула другую ногу.
Теперь обе ноги на коврике.
Твоё время вышло, мерзавец.
Ей казалось, будто она обманула его, одержав маленькую победу.
Полотенце было теплым и мягким. Оно впитало влагу, смягчило озноб, успокоило дрожь. Когда она ослабила прикус, то ощутила боль в челюстных мышцах.
Когда Пен закончила вытираться, полотенце пахло бургундским.
Она обернулась им вокруг груди и чтобы удержать его на себе заправила уголок внутрь.
Взявшись за дверную ручку, она заколебалась.
Не зажимайся опять, сказала она себе. Его там нет. Это совершенно безопасно.