».
— Конечно. Но сначала нам необходимо поговорить. Пройдёмте, пожалуйста.
Поговорить.
Значит, не всё в порядке.
Доктор Грей проводил их в офис. Они расселись на мягких стульях, а он присел на край стола, лицом к ним.
— Ваш отец перенёс то, что мы называем субдуральная гематома. Последствия аварии привели к разрыву кровеносных сосудов в черепе. Мы прооперировали его ночью, непосредственно после госпитализации, чтобы вскрыть черепную коробку и ослабить давление от накопленной крови, а так же остановить кровотечение. Операция прошла успешно. Тем не менее, ваш отец перенёс некоторые повреждения мозга, которые были почти неизбежны, учитывая внезапность травмы. — Нахмурив брови, доктор Грей потёр щеку, будто проверяя бакенбарды. — Я видел пациентов в худшем состоянии, чем ваш отец достигавших полного выздоровления. Видел и других, не столь удачливых. Но ваш отец находится в хорошей физической форме для человека его возраста, так что мы можем быть умеренно оптимистичным. Однако, в настоящее время он находится в коме.
— В коме? — Переспросил Боди.
— Он не приходил в сознание с момента несчастного случая, однако на данный момент непосредственной опасности нет. Его жизнь, и состояние находятся под постоянным контролем. Он подаёт хорошие признаки жизнеспособности.
— Как вы думаете, когда он из неё выберется? — Допытывался Боди. — Нельзя точно ответить. Может сегодня, а может на следующей неделе…
— Или никогда, — заключила Мелани.
— Существует и такая вероятность. Но мы делаем для него всё от нас зависящее.
Боди стоял у изголовья кровати. Мелани рядом с ним, глядела на отца, а Пен взяла папу за руку.
Простыня покрывала грудь пациента. В ноздри и руки были вставлены трубки. Верхняя часть головы перебинтована.
ЭКГ-монитор показывал зелёную зубчатую линию и регулярно издавал звуки, как показывают по телевизору. Боди знал о них только из увиденного по ящику. Дыхательный аппарат издавал шипящий звук, когда качал воздух в легкие. Боди где-то, слышал термин «птица респиратор». Он предположил, что их назвали так из-за шума.
Все это очень «интересно».
Но ему не терпелось, убраться оттуда к чёртовой матери.
Доктор говорил с оптимизмом, как будто кома — сущая чепуха, но старик с завязанными глазами и торчащими со всех сторон трубками, казался экспериментом Виктора Франкенштейна в неудачный день.
— Папа, это Пенни. Врач говорит, что в ближайшее время ты поправишься. Мелани тоже здесь.
— Привет, папа, — сказала Мелани.
— Ты поправишься, — повторила Пен.
У пострадавшего поднималась и опускалась грудь, но его веки не дрогнули. ЭКГ-монитор сигналил с тем же темпом, что и раньше.