В то же время Степан Николаевич был человеком молодым, а потому очень хорошо вписывался в когорту «новых» партийцев, которые там и сям по стране шли на смену старой гвардии Леонида Ильича. И именно они, молодые, с таким азартом и удовлетворением восприняли приход Михаила Сергеевича. И именно они рьяно и честно взялись за великое дело — перестройку.
Степан Николаевич, правда, имел еще один большой плюс, который выгодно выделял его среди так называемой партноменклатуры — в свое время он успел получить великолепное образование в бывшей «Плехановке». Природная сообразительность и специальность экономиста, компанейская натура и кое-какие связи и опыт, приобретенные в Академии марксизма-ленинизма, позволили ему не только сделать великолепную партийную карьеру, но и быстро сориентироваться в новом времени, и еще задолго до тревожных и смутных лет Степан Николаевич сумел, естественно, по заданию партии, возглавить область, переехав из здания обкома в здание облисполкома.
Последние годы его жизнь катилась как по маслу — урезание партийных льгот с лихвой окупилось созданием нескольких коммерческих банков, определенная доля капитала, в которых оказалась оформленной на имя Степана Николаевича, а крах партии и ее идей и провал перестройки не помешали ему остаться во главе области. Зато определенный, скажем так, административный опыт и образ либерала-рыночника, который за ним укрепился, сыграли решающее значение при выборах в Российскую Думу.
С женой, Светланой Васильевной, они перебрались в Москву в отличную и уже меблированную квартиру (которую, как намекнули ему в ХОЗУ, очень даже не трудно со временем приватизировать), и жизнь, казалось, снова потекла своим чередом, заполняя пространство между утром и вечером работой и осознанием собственной значимости.
Вот только уставать стал Степан Николаевич в последнее время что-то уж слишком часто.
Да и то сказать — ритм Москвы был совсем иным.
Куда девалась чинная и немножко даже чопорная (на людях, конечно) «номенклатура», выражаясь языком газет времен перестройки! «Новые русские» — бизнесмены, политики, артисты — устанавливали новые порядки и новый стиль отношений, сломать который было невозможно, но и подчиниться которому не хватало сил. Степана Николаевича просто коробило от какой-то всеобщей амбициозности, когда окружающие его люди из кожи вон лезли, чтобы доказать всем, что они представляют из себя не только денежные мешки и ответственные посты, но и интереснейшие неординарные личности…
Вот и сегодняшний прием в посольстве, несмотря на раннее еще время (не было и одиннадцати), Степана Николаевича уже утомил. И, может, даже не своим бесконечным гулом, не шведским столом и беспрестанным раскланиванием, а скорее неотвязным присутствием господина Мокрицкого — одного из «новых».