— Она по-прежнему мой лучший друг, — продолжал тем временем Амельянюк.
— Я понял.
— А мне понравился ваш сын…
— Вы с ним знакомы? — вздрогнул Кравцов.
— Да, мы познакомились в офисе у Паркс. Он заходил туда днем на несколько минут. По-моему, он — очень важное дело для Литы, — подмигнул он Кравцову.
— То есть? Я вас не понимаю…
— Ну, ну… Вы же знаете, всегда кажется, что нужно как-то все соединить в одну картину…
— Боюсь, что я не понимаю…
— У нее очень серьезные отношения с Макаром. Она любит его.
— Да, я знаю. И что?.. Я уверен, что это очень хорошо, потому что он, кажется, умеет с ней управляться.
— Он предоставляет свободу, которая ей так нужна, — с чрезвычайно понимающим видом изрек детина и снова шумно отхлебнул виски из своего стакана. — Я никогда не мог…
— Понятно… — протянул Кравцов, лишь бы хоть что-нибудь вымолвить.
— Так что, может, она будет счастлива…
— Господи, почему «может»? — у Кравцова начали иссякать последние капли терпения. — Почему «может»? Конечно, счастлива! Она это заслужила, в конце концов.
— Да, конечно, — меланхолично, будто потеряв интерес к предмету разговора, проговорил художник и потянулся за бутылкой, наполняя свой стакан… — Будете?
— Нет, спасибо, не хочу…
— А что это за книга? — вдруг спросил Амельянюк, уставившись на Степана Николаевича уже довольно-таки мутным взором.
— Книга?
— Но вы, кажется, пришли за книгой?
— А-а-а… Да так… Это… — холодный пот прошиб Кравцова, но именно в эту секунду в гостиную вошла Лита, неся книгу в руке.
— Вот то, что вы искали.
— Спасибо, Лолита! — благодарность у Кравцова получилась даже слишком горячей. — То, что нужно, нигде не мог найти!
Он глянул на обложку, читая название.
— Не спешите отдавать, держите ее, сколько вам нужно, — проговорила Лолита, нежно глядя на Кравцова. Но под этим взглядом Степан Николаевич почувствовал себя почему-то вдвойне неудобно. Ее глаза жгли и мучили его, и он встал и заторопился:
— Ладно, не буду вам больше мешать. Извините, я не хотел так ворваться, помешать вашему разговору…
— Нет, ну что вы, — бросился любезно уговаривать Кравцова не стесняться художник. — Мне очень приятно было с вами познакомиться!
— Мне тоже, — сухо произнес Кравцов и быстрым движением пожал протянутую руку.
Потом он повернулся к Лолите, кивнул на прощание и, быстро повернувшись, вышел из квартиры, самостоятельно открыв входную дверь.
Давно так тяжело и трудно не билось его сердце, как в этот летний вечер, когда Кравцов, будто глубокий старик, сгорбившись медленно брел по лестнице от Лолиты…
Придя домой, он сразу направился на кухню, чувствуя, что только хороший ужин и чашка крепчайшего кофе помогут ему кое-как поправить настроение.