Итак, получается замкнутый круг. «Старшие» нужны людям, а те поставляют «старшим» молодую смену. И все складывалось бы тихо-мирно, когда б не соблазн покончить с унизительным для людей сожительством раз и навсегда. В последние годы напряжение росло очень быстро. А пропаганда «старших» – например, они запустили дезинформацию о том, что некоторые техногенные катастрофы были спровоцированы ими для зачистки местности от вампиров, – работала скорее против них. Выходило, что на планете не только орудует неподконтрольная людям жестокая сила, так она еще и разучилась убирать за собой.
А «старшие», кажется, и вправду разучились. Точнее, перестали справляться. «Внеплановые» инициации случались всегда, сколько-то вампиров гуляло само по себе, распространяя заразу, но и обстановка на планете была совершенно другой, и люди – тоже другие.
Есть много гипотез, как должен на самом деле работать симбионт (люди предпочитают говорить «паразит»), внедряющийся в кровь будущего носителя. И не меньше гипотез, почему при внедрении сплошь и рядом идет сбой. Последние несколько столетий вообще не было ни одной безопасной инициации! Любой новичок проходил «вампирскую» стадию, и лишь «старшие» не позволяли ему застрять в ней… При случайной инициации на выходе стопроцентно получится вампир. А то, что он обречен на скорую деградацию и смерть, лишний раз доказывает: это брак. Возможно, не все легенды врут, и когда-то на Земле водились долгоживущие вампиры. Теперь их нет. И слава богу, конечно.
Скорее всего, симбионт-паразит и сегодня отрабатывает свою программу так же верно, как тысячи лет назад. Изменились сами люди. Точнее, в результате деятельности людей химия их среды обитания стала иной. И симбионт губит носителя, вместо того чтобы провести его по пути от человека до «старшего». Вампир приобретает сверхчеловеческие возможности, но употребляет их для банального выживания…
Кажется, на предпоследнем слове палец мимо клавиши мазнул. Лузгин присмотрелся и заметил чудесную опечатку – «анального выживания». Исправил. Закурил. Буркнул: «Вов, ты где?» – «Тут, – пришел мысленный ответ из малинника, бурно разросшегося на задворках участка. – Хочешь ягод?» – «Нет, спасибо».
«Вот тебе и сверхчеловеческие возможности, – подумал Лузгин. – Для анального выживания! Страшно подумать, что начнется, если обучить людей мысленной речи, хотя бы на примитивном уровне. Сколько рухнет институтов, отстроенных веками? Сколько профессий умрет? Во что превратится искусство? Собственно, мыслеречь и не речь совсем – Вовка шлет мне образы и ощущения. Может ли он передавать то, что выдумал? Имитировать эмоции? Врать? На мой взгляд, нет. Но это же Вовка, простой и честный. А взять Долинского, который за секунду показал мне объемную картину. Насколько он способен исказить действительность в тех мыслях, что открыл другому? Обязательно расспрошу его об этом. Потому что мыслеречь – опаснейшая штука!»