– Опять Библия? – предположил Лузгин.
– Нет. «Окончательная книга про жизнь»!
– Слушай, братка, зачем длинно? Назови ее коротко – «П… дец!». Конкретно и понятно.
– Не напечатают, – вздохнул Витя.
Зашишевские хотели знать, как дела у вервольфа, и чуть ли не в любви к нему признавались. Но почему-то одному егерю Сене Лузгин показал свежую фотографию Вовки.
– Как подрос-то! – обрадовался Сеня. – Возмужал. Скоро подружку ему такую же ловить будем!
– Ой, не трави душу. Я этого его возмужания заранее боюсь.
– А ты не бойся, милок, – сказал Сеня. – Ничего не бойся. Видишь, как хорошо все устроилось. И дальше образуется.
Лузгин посмотрел на него исподлобья и воздержался от комментариев. Он теперь знал твердо, что образуется все непременно у всех, только очень по-разному.
В городе стало еще больше рекламы, магазинов и автомобилей. Ездить по-московски здесь пока не научились, и пару раз Лузгин чуть не врезался в аборигенов, закладывавших поперек дороги немыслимые пируэты.
Грэй встретил его, радостно помахивая хвостом. Пес заметно постарел, и у Лузгина от предчувствия скорой разлуки с ним защемило сердце.
Долинский на веранде расчесывал Кате волосы.
– Смотри, как отросли. Скоро будет ниже пояса коса.
Катя мягко улыбнулась Лузгину. Она всем улыбалась.
Потом Долинский унес Катю в дом и вернулся с бутылкой коньяка.
– Ты остаешься, – распорядился он. – Завтра с утра берем Зыкова и едем к Женьке в больницу. То-то капитан обрадуется.
– Если опять не примет нас за вампиров. Или агентов тайного ордена «грядущих».
– С ним уже не так страшно. В прошлый раз Женя был почти адекватен. Доктор говорит, он медленно, но уверенно идет на поправку. Только надо терпеть и ждать. Ничего, мы еще молодые. Дождемся. Да, на обратном пути и к Мишке на могилу заглянем. Помянем нашего живописца. Кстати, Наташа весной умерла, бедная девочка.
– Какая Наташа?
– Дочь генерала.
– Просто умерла?
– Просто, Андрей, совсем просто. Остановка сердца.
– Значит, – сказал Лузгин, глядя сквозь рюмку на заходящее солнце, – ночных осталось двое. И вы вместе. Формально не самый плохой конец истории.
– Формально? А если, – Долинский понизил голос до шепота, – я тебе скажу, что в это полнолуние Катерина вот здесь, на газоне, танцевала?
– Голая.
– Зачем ей при луне танцевать одетой?
– Врешь.
– Она пыталась. Ей трудно держать равновесие, но она уже пыталась.
– Извини, пока сам не увижу, не поверю.
Долинский помялся.
– Вообще я стал ужасно ревнивый, – сказал он. – Но для тебя сделаю исключение по старой дружбе.
– Договорились. Как с вампирами?
– Ноль особей. Пока я здесь ночной смотрящий, вампиров в городе не появится. Заразу подцепили за прошедший год двое. Это случайность, оба были в отъезде, когда мы устроили ту бойню. Местные теперь для упырей невкусная добыча. Мы все на себе носим метку предсмертного ужаса «мастера». Вот, оказывается, как просто решалась проблема – кто мог подумать…