– Уффф… – выдохнул Зыков.
– В анамнезе: колбасит, – сообщил Котов внезапно севшим голосом. – В эпикризе: плющит. Очень хорошо. Никто не реагирует, даже вожак. Можно спокойно работать.
– Как это быстро всегда, – протянул завороженно Зыков. – И до чего же противно! Сколько раз уже гляжу…
– Шестьдесят девять, – сказал Котов, пинком отправляя под нары башмак покойника. – Шестьдесят девять раз глядишь.
– А ты?
– Девяносто два. Скоро юбилей. И тоже до сих пор не привыкну. Ничего, брат. Зато я с каждым разом все лучше понимаю – они уже не люди. Больше не люди. А значит, нечего их жалеть.
– А кто их жалеет? – удивился Зыков. – Я не жалею.
– И я. Ладно, следующий…
Котов пошел к очередному телу, Зыков снова закинул обрез на плечо и опять уперся взглядом «девочке» промеж ягодиц.
– Слушай, Кот, – спросил он. – А ты когда-нибудь бабу в жопу е… л?
Котов – он накатывал краску на пальцы следующего «клиента» – от изумления аж передернулся.
– То есть?
– Чего «то есть»? Я спрашиваю – е… л?
Котов посмотрел на Зыкова, потом на «девочку», потом опять на Зыкова. И очень сильно переменился в лице. Оно и так у него было не ахти какое, а теперь совсем осунулось.
– Мужик, окстись… – пробормотал Котов. – С ума сошел? Только не это.
– Да я ничего… – невинным тоном сообщил Зыков. – Просто интересно.
– Правда? – Котов глядел на напарника весьма недоверчиво.
– А в чем дело-то? Ладно, Кот, не хочешь рассказывать – не надо.
– Почему же не хочу… – Котов все еще сверлил Зыкова подозрительным взглядом. – Ну, допустим, бывало. И не раз.
– И как оно?
– Да понимаешь… – Котов вернулся к своему занятию. – Я, наверное, толком не раскусил это дело. У меня почти каждая подружка рано или поздно сама предлагала – давай попробуем. Чисто из любопытства. Все же знают, что так можно, но не понимают, какой в этом кайф. Ну и пробовали. Чтобы понять.
– И чего они потом говорили?
– Говорили, больно, но интересно. Второй раз почему-то не просили. Наверное, у меня женщины были под такой секс не заточенные. Я потом в газете прочитал, что для этого нервные окончания должны быть сдвинуты к прямой кишке. И уж тогда…
– А тебе как было? – не унимался Зыков.
– Говорю же – не раскусил. Мы еще всегда по пьяни это делали. А ты ведь знаешь, какой я по пьяни. Никакой. Вот как наша клиентура сегодняшняя.
– Угу…
– Чего «угу»? – Котов поднял глаза: Зыков опять таращился на «девочку».
– Робокоп, я тебя умоляю, – действительно взмолился Котов. – Не думай о ерунде. Лучше меня страхуй.
– Да чего тебя страховать-то… Сам говоришь – нечего.
– Тогда просто стой и не дергайся! – взорвался Котов. – Ты что, совсем мальчик? Не знаешь, с кем дело имеешь?!