Эфира вновь двинула бедрами и задрожала всем телом, прильнула ко мне, сжав мои ноги. Я взглянул на часы, 5 часов 55 минут.
- О, уже конец.
Обхватив девушку руками я стал двигать ее из стороны в сторону.
Через несколько секунд она кончила, излив на меня свою жидкость. За ней кончил и я. Эфира вытерла свою промежность платком и одела платье. Я дал ей перчатки и цветы, вынутые из ее волос. Пока она причесывалась, прошли 4 последние минуты - она исчезла.
- Друзья, пора спать, - закончил Рэм и попрощавшись, вошел к себе в кубрик. Мы с Диком еще долго сидели молча каждый по своему переживал услышанную историю. Потом мы тоже легли спать.
Г Л А В А X
Рэм с нетерпением ждал нас и, заметив из окна, выбежал к нам навстречу. Новая прическа придавала его лицу аристократическое выражение. Теперь он был мало похож на того матроса, с которым я встретился несколько дней тому назад. Мы выпили по рюмке вина и Рэм продолжил свой удивительный рассказ:
- Каждую из 53 женщин я помню так хорошо, что стоит лишь закрыть глаза, я почти материально представляю себе каждую из них. Они незабываемы и я, очевидно думаю, неповторимы. На следующий день вечером, часов 10, ко мне зашла хозяйка. Она принесла белье, которое я
- 56 -
давал в стирку. Болтая о всякой всячине, она осмотрела мою комнату. С новой мебелью и старым шкафом она приобрела более респектабельный вид. Случайно выяснилось, что ее сын воевал во Франции и я хорошо его знал. Пошли бесконечные воспоминания. Не обошлось и без слез. Фрау Цимлер горестно оплакивала своего безвременно погибшего сына. Но ее больше всего интересовало лишь то, насколько расторопен и сообразителен был ее Ганс на войне и умел ли он воспользоваться теми благами, которыми война щедро одаривает солдат. О да, ее сын был слишком расторопным. Я хорошо помню, как он в небольшом французском городишке, где мы задержались на сутки, он изнасиловал за одну ночь 9 француженок. Делал он это необычно ловко. Поймав очередную жертву, Ганс валил ее на землю, связывал руки и ноги, сворачивал в дугу и подвешивал на что-нибудь, пропустив под живот и грудь длинный артиллерийский ремень из жесткого брезента, потом бритвой разрезал сзади платье и трусы. В таком положении он овладевал ею, не обращая внимания на крики и стоны жертвы… Мы заболтались. Я совсем забыл о времени.
Вдруг из соседней комнаты, щурясь от яркого света, вошла очаровательная, миниатюрная девушка в длинном вечернем платье из черного бархата. Ее красивые оголенные плечи отливали голубоватой белизной, а длинные изящные руки в черных перчатках до локтей делали ее очень грациозной. В черных блестящих, как вороненая сталь волосах у нее была приколота алая роза. Девушка была удивительно хороша. Я забыл за фрау Цимлер и невольно залюбовался ею. Фрау Цимлер удивленно и растерянно топталась на месте, глядя на нас обоих и не зная, что делать. Потом, спохватившись, она ушла, пожелав нам спокойной ночи. Проводив фрау Цимлер взглядом, девушка подошла ко мне и ткнула пальцем в кончик моего носа произнесла.