Сар-Авчи не любил повторять ошибок ни своих собственных, ни допущенных кем-то другим. Не сумев одержать полную победу над пореченским войском и смирившись с поражением сына в бою за очередной населенный пункт радимичей, он не рискнул идти на захват остальных поселений, имея за спиной непокоренных, по-прежнему опасных для него славян, укрывшихся в детинце. Он выжидал. Сотню пленников и захваченную скудную добычу он отправил в Хазарию с охраной в пятьдесят всадников. В каждый из оставшихся поселков он отправил небольшие отряды с точным приказом не вступать в бой без острой необходимости. Потеряв убитыми почти полторы сотни воинов из пятисот, с которыми он пришел на земли северных радимичей, хан готовился к штурму. Буйук, ушедший на болота, не подавал никаких вестей, и Сар-Авчи был обеспокоен судьбой сына, которого в порыве гнева бросил в неизвестность.
К вечеру вернулись отправленные в поселения разведчики и сообщили, что села пусты, а люди, судя по следам, ушли в леса. Вскоре вернулся с отрядом, но без пленников Буйук. Он сумел выбраться из болот, потеряв двух коней и проводника. Сар-Авчи Хан не стал ругать сына, в душе он был рад, что снова видит его живым, и отправил его, не дослушав до конца рассказ о его походе на болота. Миссия была почти провалена, изменить все мог только удачный штурм укрепления, пленники из числа вождей и старейшин и договор с ними об уплате дани. Сар-Авчи решил дать день на отдых войску и получше подготовиться к штурму.
Пока мрачные мысли терзали великого воина и завоевателя, другой человек тоже находился в раздумье. Борята также ощущал на себе тяжелую ответственность. Но если Сар-Авчи Хан думал о власти, славе и богатстве, то пореченский воевода думал о людях. Только шестьдесят девять человек, включая самого Боряту, сумели укрыться за стенами укрепления, хотя в начале битвы в Поречном собралось не меньше трехсот пятидесяти защитников. Он видел гибель сына, камнем сдавившую его сердце, он видел смерть Бойкана, позже, со стен детинца, он, стиснув зубы, наблюдал, как жгут и грабят его родной дом и дома его родичей, слышал крики тех, кого победители беспощадно добивали или пытали железом и огнем. Временная передышка, которую получили осажденные радимичи, была очень кстати.
Из шестидесяти девяти выживших добрая половина была ранена; через несколько часов четверо умерли, хоронить их было негде. Многие не могли стоять на ногах и истекали кровью. Борята приказал унести раненых в укрытие. Только сорок восемь человек были способны сражаться. Воевода разбил их на три группы, назначил старших и приказал по очереди нести смену на стенах. Ночь прошла спокойно, только к утру умерли еще двое раненых.