– Не ходи, отец, не верю я им, – Самоха, гневно сверкая единственным глазом, с тревогой посмотрел на отца. – Не смогли они баб наших взять, не смогут и нас отсюда выкурить.
– Продержимся, воевода, не ходи, – согласился с Самохой молодой Ропша. – Запасов в детинце много, а эти, глядишь, и не сунутся, постоят да уйдут, а ежели тебя убьют, то и нам несдобровать.
– Эх, узнать бы, как там наши, живы ли, а то сидим тут, как псы привязанные, а их там, может, уже порезали всех. – Вилюй, чернявый крепкий мужик, был не из пореченских, а пришел вместе со своими сородичами из соседнего села, называемого Белой Горкой, того самого, из которого так бесславно вернулся Буйук.
– Нужно идти, – решился наконец Борята. – Мы-то, может, и выстоим, да вот жены и дети наши долго ли продержатся на болотах? Да и прав Вилюй – как там соседи наши, может, узнаю чего.
– Постой, воевода, не спеши, – с лежавшего бревна поднялся Неклюд, белогорский староста. – Прав вот этот молодец, – он указал на Ропшу. – Тебя убьют,
всем худо будет, я пойду к хазарам. – И с усмешкой добавил: – Просят они славянского хана, так я для своих ведь староста – ну чем я не хан, или бороду сбрить да усы покрасить?
Шутка Неклюда рассмешила мужиков.
– Если ты хан, так тебе гарем нужен, у ихнего хана жен-то много, а у нас тут из всех баб три кобылы да две козы, – под дружный хохот потешались мужики.
– Я с Неклюдом пойду. – Вперед вышел еще один белогорский мужик, Богутич. – Я и язык хазарский немного знаю, да и если погибать, так вдвоем веселее.
Войско готовилось к штурму, но что-то тревожило самого Сар-Авчи, а что, он не мог понять. Словно огромные грозовые тучи сгущались над ханом и его воинственной ордой. Он жалел о том, что взял с собой слишком мало воинов в этот поход. При желании он мог собрать для похода войско не в пятьсот воинов, а в два раза больше. Поступи он так, славяне были бы разбиты, и он бы принес Беку желанную победу. Но кочевавший по соседству от владений Сар-Авчи Илькэ-Бек с его ордой представлял собой реальную угрозу. Не сомневаясь в коварстве своего соседа, Сар-Авчи Хан оставил восемьсот всадников под началом своего старшего сына Сун-Джена для обеспечения охраны своих стад и кочевий.
– Как же они мне нужны сейчас, – размышлял СарАвчи, вспоминая своего храбреца сына и оставшихся с ним в родных кочевьях воинов. – Буквально сотня-другая и сражение могло бы быть выигранным, а теперь…
Ночью он плохо спал, дурные предчувствия не давали заснуть, и лишь под утро Сар-Авчи смог уснуть. Ему снился сон, странный сон.