Впереди всего кортежа на молочно-белой некрупной лошадке с длинной вычесанной гривой ехал мальчик лет семи—восьми, с бледным и хмурым лицом, не выражавшим никаких чувств. На голове у княжича красовалась отороченная собольим мехом дорогая шапочка с низкой тульей, а на ногах были надеты красные сафьяновые сапожки.
– Здрав будь, княжич, люди твои к услугам твоим, славный Игорь, – выбежавший вперед Хрипун склонился в глубоком поклоне, приложив руку к груди, все остальные молодые дружинники последовали его примеру.
Ничего не сказав в ответ, Игорь соскочил с коня и, бросив поводья одному из молодых гридней, сопровождавших его, взбежал на крыльцо и вошел в гридницу. Вслед за княжичем поспешили сопровождавшие его бояре и охрана. В тот самый момент, когда мальчик входил в дверь, навстречу ему попался выбегающий из помещения Радмир, и они едва не столкнулись. Это могло бы произойти, но один из скандинавов, увидев спешащего Радмира, бросился вперед, с силой оттолкнул юношу, после чего тот упал на пол прямо перед оторопевшим князем.
– Так-то тут княжича встречают, – перед Радмиром как из-под земли вырос огромный краснолицый боярин средних лет. – Хрипун, сюда немедля. Что, отроки твои совсем страх потеряли? – и грозно посмотрев на Радмира, заорал: – А ты что же, деревенщина, куда прешь, на колени перед великим Игорем!
Радмир вскочил на ноги и теперь стоял, бросая полные ненависти и злобы взгляды то на толстого боярина, то на свалившего его нурманского воина, который, хищно оскалив зубы, уже потянулся к висевшему на поясе мечу. В это мгновение, откуда ни возьмись, между ними оказался Хрипун и, цыкнув на опешившего Радмира, прошептал:
– Кланяйся, дурень, пока голову тебе не оторвали, – и, уже обращаясь к мальчишке, громко добавил: – Не гневайся, княже, не заметил тебя мой ученик, прости нерасторопность ему, не по злобе он, случайно вышло.
Радмир, до сих пор еще не привыкший отбивать низкие поклоны, склонил голову перед юным наследником Киевского княжества, искоса поглядывая на державшего руку на мече нурмана.
– Дозволь, княже, наказать этого увальня за дерзость, – угодливо произнес краснолицый боярин. – Хрипун, где ты там? А ну, поди-ка сюда.
– Уймись, Страба, ты же видишь, не виноват он, да и от Сигвальда ему уже досталось, – и молодой княжич проследовал вглубь помещения. – Хрипун, что-то я уто-
мился с дороги, вели квасу мне подать, да покажи, чему ты новую гридь научил за все то время, пока я в Новгород ездил.
Нурман, которого назвали Сигвальдом, убрал руку с рукоятки меча и только самодовольно ухмыльнулся. Так молодые радимичи, поступившие в услужение к княжичу