– Так что ты хотел, воин, и как твое имя? Я же должна тебя как-то называть.
– Радмиром зови, боярыня, княжий дружинник я, с поручением от сотника нашего Сбывоя к брату твоему Свенельду, – голосу парня не хватало привычной твердости.
«Что же такое со мной, почему я перед ней робею?» – мысленно ругал себя юноша, не отдавая отчета в своих поступках и словах.
В его голове в один миг словно пронеслась вся его жизнь. Детство, друзья, хазарский набег, смерть близких и, конечно же, его старая любовь. Но тогда он почему-то
не испытывал ничего подобного. Зоряна с ее простой полудетской красотой не шла сейчас ни в какое сравнение с этой величавой, светловолосой женщиной, красота которой так поразила Радмира еще при первой встрече. Зоряну он быстро забыл, как только сердце его наполнилось той болью, которую он испытал при потере своих близких. Да и Зоряна недолго горевала по парню. Молодой рус Чеслав стал новой ее страстью, которой она отдалась всей своей душой. Сейчас Радмир стоял и смотрел на стоящую рядом, но в тоже время такую далекую недоступную для него женщину, и в его горле словно застыл комок.
– Брата нет. Он завтра обещал быть. То есть приедет завтра.
Радмиру показалось, что голос Асгерд дрожит. Но, тут же устремив свой взгляд в сторону, женщина снова приняла гордый и величественный вид и сурово сказала.
– Можешь передать свое поручение мне, а я скажу о нем брату, а нет, так ступай и приходи завтра. Если хочешь, – женщина вновь смутилась, осознав, что она только что назначила новую встречу так приглянувшемуся ей парню.
– Да-да, я завтра, завтра приду. Прости, боярыня, что потревожил тебя и людей твоих, – Радмир попятился задом, кивая головой, – Завтра приду обязательно, к брату то есть.
Оказавшись на улице, молодой дружинник вздохнул полной грудью, переводя дух. Наедине с хозяйкой дома он потерял все свое самообладание и теперь испытал настоящее облегчение.
– Коня веди, – крикнул Радмир местному мужику, вскочившему при виде гридня с низенькой деревянной лавки.
Тот поспешил привести Щелкуна, который, увидев хозяина, ткнулся ему мордой в лицо.
– Ну чего ты, дурашка, всего меня перемазал слюнями своими, – ласково потрепав своего питомца за шею, произнес юноша, – Пойдем, завтра нам тут быть велено.
Не садясь в седло, а ведя жеребца на поводу, Радмир вышел за ворота.
– Стой, гридь. Дело у меня к тебе, – услышал замечтавшийся юноша грубый окрик, раздавшийся у него за спиной.