Театр мистерий в Греции. Трагедия (Ливрага) - страница 47

Поражение персов при Платеях

(из книги: J. Flaxman, T. Piroli, F. Howard, Compositions fr om the Tragedies of Aeschylus, 1831)

Атосса вызывает тень Дария, который, восстав из могилы, обвиняет своего сына в том, что тот вознамерился поработить непобедимый народ и нанес обиду богам, надев мост-ярмо на Геллеспонт. Призрак говорит о разгроме при Платеях и предсказывает возвращение подавленного, сломленного духом Ксеркса в изорванных одеждах. Он советует терзаемой скорбью матери выйти ему навстречу. (Это тоже психологическая, но не историческая истина, поскольку Ксеркс сам в бою не участвовал, что, по мнению многих комментаторов, и стало истинной причиной поражения.)

Ксеркс появляется на сцене, стыдясь встречи с матерью и Советом. С достоинством выслушивает он упреки старцев.

Разгром огромного азиатского войска представляется здесь как наказание, наложенное на Ксеркса Мойрой и Дике за совершенные грехи ( hybris): против людей – за непомерную жажду завоевания, против богов – за осквернение храмов и уничтожение священных образов. Атмосфера трагедии ощущается в полной мере; это моральный урок и предостережение для греков: никогда не впадать в подобные крайности, которые, по мысли Эсхила, являются причиной всех бед.

По мнению Йегера*, Эсхил, которому были хорошо знакомы описываемые события, хотел, используя миф, предупредить об опасностях, которые грозят нечестивым душам.

Форма этой трагедии проста и сдержанна, а избранная тема должна была вызывать живой интерес зрителей.

Персы показаны благородными, рыцарственными, но в то же время нечестивыми и непомерно гордыми, ведь они бросили вызов богине Афине, покровительнице Афин. Печаль и скорбь почтенных старцев вызывают уважение. Атосса предстает как великая царица, она полна достоинства и сочувствия к своему побежденному сыну. Эсхил преднамеренно создает контраст между призраком великого и мудрого Дария и тщеславным Ксерксом, который, тем не менее, не лишен царственного величия. Он говорит:

И, наконец, еще раз упомянем необычную для нас, живущих 2500 лет спустя, глубину человечности греков, которые могли победить врага, не испытывая к нему ненависти, не унижая и не хуля его, но, напротив, уважая его страдания и скорбь, понимая, что сами они способны впасть в те же грехи и пережить те же беды.

Оглядываясь на события нашего века, когда любое суждение замутнено ненавистью, а побежденные представляются не иначе как чудовищами, стоит привести одну из финальных фраз «Персов»: