Театр мистерий в Греции. Трагедия (Ливрага) - страница 60

На первую страницу

:

…Приятнее
Хвалы почетный дар из рук чужих принять.
Не услаждай речами: я не женщина.
Не нужно предо мной, как перед варваром,
С отверстым ртом сгибаться в три погибели,
Не нужно, всем на зависть, стлать мне под ноги
Ковры. Такие почести к лицу богам.
А я ведь только смертный, и по пурпуру
Без страха и сомненья мне нельзя шагать.
Пусть не как бога чтут меня – как воина.
Не пышные подстилки пестротканые —
Молва меня прославит. Да, умеренность —
Вот лучший дар богов, и тот, кто кончит жизнь
В благополучье, тот блажен поистине,
Так я сказал, и слову буду верен я.
(Пер. С. Апта)

Агамемнон вначале кажется взволнованным, как будто предчувствуя какое-то несчастье. Когда служанки расстилают огромный пурпурный ковер, он вскидывает голову, услышав обращенные к ним слова Клитемнестры: «Пусть Справедливость в дом такой введет его, какого он не чаял…» Эти слова иногда произносили перед смертью, когда человек уже готов был встретиться с Аидом.

Однако Клитемнестра не уступает, она говорит, что Приам принял бы такие почести.


Храм Зевса в Олимпии, реконструкция

(из книги: Guillaume-Abel Blouet, Expedition scientifi que de Moree, vol. 1–3, 1831–38)


Босым – чтобы не обидеть богов – Агамемнон сходит с колесницы, и тут, наконец, впервые на виду оказывается Кассандра, до этого скрытая в тени. Ступив на пурпур, Агамемнон велит обращаться с чужестранкой любезно и уважительно, но в его устах это звучит натянуто и иронично.

Свита из военачальников и воинов удаляется, а Агамемнон по пурпурному ковру направляется к дверям дворца, и ему явно не по себе, однако Клитемнестра напоминает ему, что рядом море, неиссякаемый источник пурпура, и поэтому его много во дворце, как и других богатств. Наконец Агамемнон входит во дворец. Когда он переступает порог, царица испускает победный возглас:

О Зевс, вершитель Зевс, внемли мольбе моей
И все, что ты свершить задумал, – выполни.
(Пер. С. Апта)

Хор исполняет третий стасим, полный ужаса и роковых предчувствий, в то время как душа старцев обращается к песни Эриний – песни смерти. Хор снова настойчиво вспоминает поверье о том, что слишком удачливый человек, упорно стремящийся умножить свою славу и богатство, навлекает на себя гнев богов. Лишь Зевс волен дать каждому то, что ему надлежит. Хор говорит о необратимом законе, которому подвластны все, и вспоминает, как Зевс молнией испепелил Асклепия за то, что тот воскресил Ипполита*. (Тема воскрешения из мертвых появится в папирусах коптской эпохи и в других рукописях, хранившихся в Александрийской библиотеке, а возможно, и позже, в Византийской. Воскрешение упоминается как магическое искусство, которым владели посвященные в Мистерии врачи и которое они не имели права применять. Это может и буквально соответствовать истине, и быть символом опасности духовного воскрешения для того, кто еще не готов к нему.)

Следующая страница