носовой платок, отрезал от него угол. Ножницы резали хорошо, хотя и были очень
старыми. С минуту Родион Родионович внимательно разглядывал их, словно
собираясь запомнить и бросить назад в траву, но не бросил — еще раз опробовал
толстые выщербленные лезвия, надрезав в двух местах атласную ленту, окаймлявшую гроб, потом зашагал к распахнутой калитке, на улицу, не выпуская
из рук находку, — по пути состригал яркие головки репейников, листья с кустов
и уже у самой калитки, быстро присев на корточки, отрезал кончик шнурка на
своем ботинке.