Не знаю, какие тебе нравятся, поэтому купила все сразу.
С любовью,
М.
Я улыбнулся и тут же набрал номер Марси.
– Она на конференции. Могу я спросить, кто звонит? – ответил голос секретарши.
– Это ее дядя Эбнер, – ответил я голосом доброго дядюшки. Пауза, щелчок, и голос Марси в трубке:
– Слушаю?
Ее тон был сугубо официальным.
– А почему так сухо? – недовольно произнес я.
– Я на совещании с управляющими сети на западном побережье! – прошипела Марси в трубку.
Значит, собрала сливки общества. И теперь разыгрывает перед ними роль Снежной королевы.
– Я перезвоню позже, – сказала Марси, отчаянно пытаясь сохранить свой имидж недоступной бизнес-вумен.
– Я коротко. Цветы изумительны… – начал я.
– Отлично. Я перезвоню… – прервала она.
– И еще одно. У тебя самая прекрасная попка… – заговорил было я…
Щелчок! Ах ты ж зараза какая – трубку бросила!
В сердце заныло, а веки отяжелели под напором внезапно навалившейся усталости.
– Он что, умер?
Кто-то рядом издавал звуки, напоминавшие человеческую речь. Голос принадлежал Барри Поллаку, который недавно устроился к нам работать.
– Еще утром выглядел вполне здоровым. – А вот это уже Анита, которая, судя по всему, пробуется на роль безутешной вдовы.
– Как он вообще сюда зашел? – спросил Барри.
Я сел. Черт, оказывается, я заснул на своем ложе из роз.
– Привет, ребята, – пробормотал я, зевая, но пытаясь изобразить, что сиеста на рабочем столе – обычное дело. – В следующий раз сначала стучите, ладно?
– Мы стучали, – робко сказал Барри, – много раз. А потом решили войти, чтобы проверить… что с вами все хорошо.
– Все прекрасно, – ответил я, непринужденным движением смахнув с костюма пару лепестков.
– Я сделаю кофе. – Анита вышла.
– Что у тебя, Барри? – спросил я.
– Помните дело о школьном попечительском совете? Мы готовили его вместе, – начал Барри.
– Ага. – Я смутно начинал вспоминать, что где-то в другой Вселенной Оливер Барретт был адвокатом. – У нас, наверное, назначена встреча?
– Да. Сегодня в три, – ответил он, перебирая бумаги и переминаясь с ноги на ногу.
– О’кей, значит, встретимся здесь, – отмахнулся я.
– Так это… Сейчас почти полпятого, – сказал Барри, надеясь, что его пунктуальность не сочтут оскорблением.
– Полпятого! О черт! – я вскочил.
– Я собрал много материалов, – начал он.
– Нет. Слушай, Барри, давай встретимся завтра и поговорим об этом, о’кей? – И я направился к двери.
– Когда? – недоуменно спросил Поллак.
– Реши сам. Пусть рабочий день начнется с этого.
– Тогда в полдевятого?
Я замялся. Дело попечительского совета определенно не стояло на первом месте в списке моих завтрашних утренних занятий.