– Ты все запомнил, милый?
Забирая веслами, наклоняясь вперед, Франц кивнул – и опять стал валиться навзничь, туго отталкивая воду.
– …Когда я скажу, только когда я скажу, – помнишь?
Опять угрюмый наклон.
– Ты будешь сидеть на носу, – помнишь?
Скрипнули уключины, волна подняла лодку, Франц поклонился. Он старался не смотреть на нее, – но глядел ли он на бурое дно лодки, вдоль которого лежала вторая пара весел, – или запрокидывал лицо, – все равно он ощущал Марту всем своим существом, – видел, и не глядя, ее синий резиновый чепчик, большое голое лицо, широкий халат. И знал он в точности, как это все будет, – как Марта скажет пароль, как оба гребца встанут… лодка качается… разминуться трудненько… осторожно… еще шаг… близость… шаткость.
– …Ты помнишь: всем телом, сразу… – сказала Марта, и он медленно наклонился.
Ветер прохватывал суровой сыростью. У Марты на голых ногах мелко пупырилась кожа. Она пристально глядела на берег, на бесконечную бледную полосу пляжа, отыскивая то место – около остроконечной скалы, – где они должны были пристать… Увидела. Натянула левую веревку руля.
Франц, с беззвучным стоном откидываясь назад, услышал вдруг, как Марта хрипло засмеялась, прочистила горло и засмеялась опять. Волна подняла лодку, брызнули весла, он согнулся, напрягся, капли пота, несмотря на морской холод, стекали у него по вискам. Марта, по воле волны, поднималась и опускалась, дрожащая, большеглазая, на голых ногах мелкие волоски стояли дыбом.
Она смотрела на крохотную темную фигурку, которая вдруг появилась на пустынной полосе пляжа.
– Поторопись, – сказала она, дрожа и оттягивая на груди и бедрах холодное прилипшее трико. – Поторопись. Он ждет.
Франц бросил весла, медленно снял очки, медленно вытер стекла об полу халата.
– Я тебе говорю, поторопись! – крикнула она. – Франц! Слышишь?
Держа очки в руке, он посмотрел сквозь стекла на небо, медленно нацепил их и взялся опять за весла.
Темная фигурка стала яснее, появилось у нее лицо, как кукурузное зернышко. Марта двигала корпусом взад и вперед, не то повторяя движения Франца, не то подталкивая лодку.
Теперь уже ясно можно было различить синий пиджак, серые штаны. Он стоял расставив ноги, подбоченясь.
– Ничего не забудь, – уже шепотом сказала Марта. – Только когда дам знак… помни…
Она мяла в руках веревки руля. Берег близился.
Драйер глядел на них и улыбался. На ладони он держал плоские золотые часы. Он пришел на двенадцать минут раньше. На целых двенадцать минут.
– С приездом, – сказал он и сунул часы обратно в карман.
– Ты, вероятно, всю дорогу бежал, – сказала Марта, тяжело дыша и озираясь.