Он приехал около часу дня. Молодой человек, студент, сын Шварца из Лейпцига, встретил его, стал что-то объяснять.
– Это вы мне звонили, – я с вами говорил? – на ходу спросил Драйер. Студент закивал, шагая через две ступеньки. В коридоре Драйер увидел того, второго, – танцмейстера, – который ходил взад и вперед, как часовой. Драйер быстро вошел в спальню. Дверь тихо закрылась. Студент и танцмейстер замерли в коридоре.
– Профессор еще там? – шепотом спросил студент.
– Да, – сказал танцмейстер, – он еще там. Повезло все-таки…
Они умолкли, глядя на белую дверь с цифрой 21 и думая о том, как повезло, что в списке курортных гостей они отыскали знаменитейшего доктора. Белая дверь открылась; вышел Драйер и с ним – загорелый лысый старик в полосатом купальном халате. Из кармана халата торчал стетоскоп.
– Я не очень доволен. Pneumonia cruposa, – да таким галопом.
– Да, – сказал Драйер.
– Я уже вчера вечером был недоволен. У вашей супруги – странное сердце.
– Да, – сказал Драйер.
– Дыхание сейчас дошло до пятидесяти движений в минуту. Очень нервная больная. Я после обеда зайду опять.
– Да, – сказал Драйер.
Доктор пожал ему руку и, придерживая полы пышного халата, торжественно спустился по лестнице, прошел через холл, вышел на солнечную ветреную набережную. На скамейке, перед гостиницей, сидел совершенно неподвижно, в синих очках, Франц.
– Приехал ваш дядя, – сказал доктор, вея мимо.
Когда он прошел, Франц встал и медленно направился в противоположную сторону, направо, вдоль кафэ. Потом он остановился, опустив голову. Сделал еще несколько шагов, медленно замер опять; потом, с усилием, повернулся и пошел к гостинице. Он поднялся по лестнице, скрипя ладонью по перилам. В коридоре было пусто. Он остановился у белой двери с цифрой 21. Через некоторое время дверь открылась. Вышла большая и беззвучная сестра милосердия, неся что-то, завернутое в полотенце. На ходу она потрепала по голове девочку в синем халатике, с лопатой в руке, и скрылась за углом коридора. Так же беззвучно и деловито сестра вернулась. Дверь открылась (послышалось чье-то странное бормотание) и медленно затворилась. Франц прислонился к стене, оттолкнулся и крадучись пошел прочь. Но он не успел скрыться. Дверь открылась опять, и на цыпочках вышел Драйер.
– Я пойду закусить, – сказал он, виновато взглянув на Франца. – Пойдем. Я со вчерашнего вечера ничего не ел.
В столовой они сели в уголок; обедающие смотрели на них во все глаза. Драйер молча и быстро принялся за суп. Желтая щетина на невыбритых щеках странно его старила. Франц тоже ел суп. Так же молча было съедено и жаркое.