- Ага, - вслух оповестила я обоих. - Так что...
- Пойдем, - и родитель, наконец, развернулся.
Прямо через вечную толчею в холле, по лестнице с лунками в камне и уже на ее середине в нос ударил нет, не запах "дамских духов" (им от папы разило прочно), сырой известью, лакированным деревом и пылью:
- У вас здесь что? - и поддернула на всякий случай юбку.
Папа обернулся на ходу:
- Ремо-нт, - произнес со вселенским страданием.
- А-а... И давно?
- Второй месяц уж, - и оба пригнулись от грохота над головами.
- Не поняла? - сузила я глаза в лестничную высь.
- Ремонт, говорю! - проорал, глядя туда же мой отец. - И, видимо, у кровельщиков обед закончился. Магией бы уж давно справили, а у нас ведь ею... сама знаешь. Вот и страдаем второй месяц.
- Нет, ну надо же.
- Агата, ты о чем? - и уже на площадке верхнего третьего этажа отдышавшись, стряхнул с кашемировых плеч пыль. - Где у нас туалет, ты тоже сама знаешь. Или и туда проводить?
- Да не стоит, - великодушно разрешила я, водя по сторонам носом. - А где он? Ремонт? Несет, вроде...
- Ну да, мне и "повезло". Мало того, крыша потекла в аккурат над моим столом. Пришлось прошлогодний подмоченный отчет переделывать. Да и кучу всего остального. До сих пор по вечерам тут торчу.
- Так ты теперь без кабинета?
Родитель мой кивнул:
- Совершенно точно.
- А где тогда?
- В другом конце коридора.
- Я к тебе зайду. Попить воды.
- Конечно, заходи. Дверь тоже последняя направо. А я пока...
- Иди-иди, - и проводила взглядом кругленькую родную фигуру. - Ремонт, значит? Ну-ну... Ой...
Через семь с половиной минут, использовав "гостеприимство" соответственно предлогу, я уже стояла на пороге большого углового кабинета. Тысь, моя майка!
- Агаточка, дверь закрой, пожалуйста! - и это первое, что услышала, после чего сразу захотелось развернуться на сто восемьдесят.
А почему? Это был не кабинет, а оранжерея со всеми вытекающими отсюда (духотой, влажностью и вечной тенью). Причины красовались на широких подоконниках в расписных кадках и радовали глаз бледно-желтыми плодами, в коих я признала...
- Лимоны?
Почтенная госпожа Игнатюк (единственная знакомая мне из трех здешних обитательниц оранжереи), качнула своим "башенным" седым начесом:
- Джингарские комнатные лимоны. Очень капризны. Именно поэтому я и просила тебя дверь прикрыть.
- А-а, - скосилась я на папу, оккупировавшего со своими бумагами самый дальний угол. Тот мне обреченно скривился. Я - распахнула пальто и ослабила шарф. - А попить в вашем "Джингаре" предлагают?