— Извините, но в гостинице мест нет. Это сейчас везде общая болезнь. Думаю, что у вас, лейтенант, возражений не будет, если одну или две ночки переночуете у нас в служебном помещении. А там мы вас определим.
О каком же возражении могла идти речь. Лишь бы была крыша над головой. Солдат есть солдат, он переночует в любом месте, только бы не на улице. Грунин чувствовал усталь, даже страшное утомление от всего, что выпало на его долю сегодня. Скорей бы добраться до жесткой постели.
Младший лейтенант, выполняя распоряжение начальника, предложил Грунину следовать за ним. Оба они через несколько минут пересекли железнодорожное полотно, а затем завернули вправо и, где-то в ста метрах, увидели двухэтажный деревянный дом. Младший лейтенант Лапкин схематично нарисовал план помещения. На нижнем этаже находились служебные помещения: дежурная часть, КПЗ, детская комната милиции. Именно в детской комнате милиции Грунину предстояло разместиться на ночлег. А пока Лапкин решал вопрос с ключами. Он забежал в дежурную часть и, вернувшись через несколько минут, каким-то хитрым ключом открыл замок.
Алексей вместе с младшим лейтенантом зашел в служебный кабинет. Этот кабинет напоминал скорее всего жилую комнату, нежели служебное помещение. У передней стены в кабинете стоял огромный диван, обтянутый коричневым дерматином. Тут же, рядом, стояли две маленькие железные детские коечки. Посредине кабинета, от одной стены к другой, возвышался огромный стол в окружении множества желтых стульев. На столе беспорядочно валялись шахматы, шашки и несколько стопок разных детских книг.
— Определяйтесь, лейтенант, где удобно вам, — сказал на прощание младший лейтенант. И, как водится, традиционно добавил к своим словам:
— До свидания, спокойной ночи.
Лейтенант Грунин после утомительного дня теперь остался один. В его голове скользила суеверная мыслишка, какой же приснится ему сон на новом месте? Уставший до полусмерти лейтенант плюхнулся на диван и заснул мертвым сном. Никаких сновидений за ночь ему так и не привиделось. Проснулся Грунин почему-то рано утром, в его мыслях прокручивался вчерашний разговор с начальником милиции.
Заботливое, отцовское отношение майора Рыбина оставило в душе и сердце лейтенанта самые добрые впечатления. Майор совершил настоящий революционный переворот в мировоззрении Алексея. Теперь он решительно не был согласен с теми, кто за глаза окрестил работников милиции «лягавыми». Так мог говорить только определенный слой населения, те, кто вступал в конфликт с уголовным законом. А такое вроде бы оскорбительное слово «мусор», оказывается, пришло к нам из трех букв названия: Московский уголовный сыск. Современных милиционеров называют «ментами». Только вот без ментов нет ни одного государства в мире, хотя эти ведомства в разных странах называются по-разному.