Он открыл дверь и вышел. Дорога была пустынной, если не считать грохочущей цыганской кибитки. Черная лошадь с просевшей спиной могла оказаться любой масти под покрывавшим ее слоем сажи. Из-под темно-серой холстины выглядывали детские лица, испещренные грязными полосами от слез. Руки у детишек тоже были черными.
– Кейт, – печально проговорил Лучан, – зачем ты это делаешь?
– Не волнуйся. Ты же сам сказал, что если они меня поймают, то используют для своей Церемонии. Они не станут тратить время на вопросы. Как бы там ни было, я смогу выдержать все до… Во сколько? В двенадцать двадцать пять?
Лучан положил руку на дверцу.
– Но зачем?
– Не знаю. – Кейт опустила пистолет. – Я знаю лишь то, что не оставлю там Джошуа и О’Рурка. Прощай, Лучан.
Она перебралась на водительское место, захлопнула дверь, включила передачу и развернулась на пустой дороге, направляясь к перекрестку, от которого шла дорога на Сибиу. Ветровое стекло покрылось уже таким слоем резиновой сажи и пепла, что Кейт пришлось включить дворники. Они заскребли по стеклу, и звук этот походил скорее на скрежет ногтей.
Пока она разворачивалась, Лучан перебежал через улицу и поднял обе руки так, как это делали в Медиаше голосующие на дороге. Когда она подъехала к покрытому сажей знаку «Стоп», он выставил вперед большой палец.
– Спасибо, малышка, – сказал он, плюхнувшись рядом на сиденье. – Я уж думал, никогда не уеду отсюда.
Пистолет лежал у Кейт на коленях.
– Не пытайся меня остановить, Лучан. Он поднял три пальца.
– Не буду. Клянусь. Честное скаутское.
– Тогда зачем?…
Он пожал плечами и откинулся на драную спинку, подняв колени.
– Слушай, Кейт, а ты знаешь, что перед тем, как расстрелять Чаушеску, его пытались посадить на электрический стул?
Она хотела что-то сказать, но промолчала, догадавшись, что это был очередной дурацкий анекдот Лучана.
– Нет. Не знаю.
– И тем не менее это было именно так. Рубильник включали раз десять, однако электричество на Чаушеску не действовало. Уже потом, пока искали патроны, его спросили, почему электричество не сработало. И знаешь, что он ответил?
– Нет.
– Latjatok, mindig is rossz vezeto voltam. Кейт ждала.
Лучан перевел:
– «Видите ли, я всегда был плохим руководителем-проводником». Поняла? Vezeto означает «руководитель», а еще и «проводник».
Она покачала головой.
– Не надо тебе ехать со мной. Лучан поудобнее устроился на сиденье.
– А почему бы и нет. Так проще преследовать. Я всегда был паршивым vezeto.
Кейт свернула направо, на шоссе номер 14. На сером от сажи указателе просматривались черные буквы: «СИ-БИУ 43 KM. РЫМНИКУ-ВЫЛЧА 150 KM».