И говорю:
- Я, ваше превосходительство, вам скажу только одно: я вам скажу, до каких острых объяснений у нас дошло с баронессою, которую, как вы знаете, я любил и уважал, как родную мать.
- Знаю, знаю! И она этого стоит.
- Да, а теперь я ей пригрозил.
- Чем?.. Как можно пригрожать!
- Так... сказал, что я больше ничего не потерплю и что у меня есть ужасные черты в характере, которых я сам боюсь.
- Вы это пошутили?
- Нет - совершенно серьезно.
- А что вы, например, можете сделать?
- Не знаю...
- Как же не знаете?
- В том-то для меня и есть самый большой ужас, что я сам не знаю. Я терплю много и долго, держу себя... как воспитанный человек, как европеец; а потом, если меня станут очень сильно скребсти, - я и освирепею, как бык.
- Как бык!.. Гм!.. Это скверно.
- И я вперед вам говорю, что это может кончиться скверно.
- Например как?
- Ой, какая гадость!
- Да, это гадость, но ведь и со мною делают нехорошее. Пословица говорит: "против жару и котел треснет".
- Ага! Хорошая пословица. Я очень люблю русские пословицы. Но это не годится. Дитя ничем не виновато.
- Ну, я донос на собственную семью напишу и пошлю.
- Офицер!.. Донос!
- Да, сам на себя.
- Этого никто не делает.
- Нет, делают; в бракоразводных делах даже очень часто делают.
- Нет, уж вы этого не делайте.
- Ну, так вот вы меня, ваше превосходительство, научите, что же мне делать-то, чего держаться и как из себя не выйти?
- Держитесь русской пословицы.
- Которой прикажете?
- "Когда ты хочешь рассердиться, подумай, что ты говоришь с генерал-губернатором".
- Такой пословицы нет.
- Есть.
- Да уж позвольте мне, как русскому, лучше знать, что такой пословицы нет.
- Я ее от князя Суворова в Риге слышал.
- Про рижского князя Суворова про самого-то стоит пословицу сложить.
- Это правда, правда. Он фантазер, но добряк. Многое, что было невозможно, он сделал возможным. Его, бывало, попросят - он скажет: "это возможно". Очень жаль, что его больше нет, - и вам было бы хорошо.
- Мне все равно, меня мучит только, как своим родным написать, что у меня все немцы родятся.
- Да!.. в самом деле: как бы им это написать?
- Я им чистосердечно во всем признаюсь, что я их по вашей милости обманывал и что у меня сына Никиты нет, а есть даже два сына, и оба немца. Пусть и отец, и дядя это узнают, и они меня пожалеют и отпишут свое наследство, находящееся в России, детям моей сестры, русским и православным, а не моим детям-немцам, Роберту и Бертраму.
- Фуй!
- Отчего фуй? Я больше лгать не хочу. Приду домой и напишу: мне будет легче.