Произнося слово "nain", она точно что-то отгрызала и, откусив, даже не смыкала губ, а оставляла их открывши, чтобы опять еще и еще раз что-то перекусить и бросить. Ее белые, правильные зубы были оскалены, как у рассерженного зверька.
Она говорила стоя, поворотясь к собеседнику спиною, и судорожно копала и расшвыривала землю палкою своего серого кружевного зонтика с коричневой лентой.
Моряк сидел на одной из скамеек; но когда Аврора на все его доводы ответила "найн", он порывисто встал и сказал:
- Ну, хорошо. Довольно. Я не буду с тобою более спорить. Я тебя даже очень благодарю. Твое жестокое упрямство послужит мне в пользу... Когда я буду от вас далеко... и один... и когда мне станет о вас скучно... я вспомню тебя вот такою, какой вижу теперь... и мне будет легче.
- Nain!
- Как это "найн"?.. Я тебе сказал: мне будет легче.
- Nain!
- Почему "найн"?
Аврора полуоборотилась к нему и, топнув ногою, произнесла придыханием:
- Потому, что ты меня будешь вспоминать не такою!
Офицер улыбнулся и, тихо встав с места, взял и поцеловал руку Авроры.
- Ты права, - проговорил он, поцеловал ту же руку вторично и добавил, но знай, Аврора, что ты сегодня самая противная, самая упрямая немка.
- О, я думаю! - отвечала, так же улыбаясь и пожав плечами, Аврора. Ведь это только мы, упрямые немки, и имеем дурную привычку доделывать до конца свое дело. He-немка наделала бы совсем другое, - у нее тут были бы и слезы, и угрозы, и sacrifice {жертва (франц.)} или примирение ни на чем, до первого нового случая ни из-за чего. Да, я немка, мой милый Johann!.. {Иоганн - нем.}, я упрямая немка.
- И очень красивая, черт возьми, немка!
- Да, да, да! "Черт кого-нибудь возьми" - я и довольно красивая немка.
Он опять взял ее руку и проговорил:
- Но уступи же мне хоть что-нибудь.
- Ничего!
- Ну так и я же поставлю на своем: я буду звать вашего Гунтера Никиткой.
- Что-о?!
- Вот этого третьего мальчишку я буду звать Никиткой.
Аврора громко рассмеялась.
- Можешь, можешь... Это будет очень забавно!
А в это время из-за частокола показался барон Андрей Васильевич и ласково заговорил:
- Что это могло так рассмешить нашу милую крошку Аврору?
Аврора показала пальцем на офицера и проговорила:
- Он будет называть своего третьего сына Никиткой!
- И прекрасно! - воскликнул барон. - А ты, Аврора, в самом деле остаешься здесь, с нами, с кузиной и с тантой?
- Да, Onkel, я буду жить с Tante и с Линой.
- И пробудешь все время, пока он возвратится?
- Да, Onkel.
- Милое дитя! А ты сама... Думаешь ли ты когда-нибудь о себе?