Когда в порту начались взрывы, большинство товарищей по несчастью еще спали и даже не обратили на них особого внимания. Зимогорскому, увы, такая роскошь была недоступна — даже ослабленные расстоянием, эти звуки отдались у него в голове так, словно по ней ударили молотом. Знакомо… Помассировав виски, прапорщик туго обмотал голову мокрым полотенцем — это хоть немного позволяло ослабить боль — и вышел из барака. Грохот не прекращался, но раз спасения от него все равно нет, следовало хотя бы понять, что происходит.
Увы, снаружи ясности не добавилось. Порт, да и вообще берег, отсюда было не видать. Разве что с вышки… Сидящий на ней японский солдатик, позабыв о том, что ему вроде как положено наблюдать за лагерем, пялился как раз в сторону порта — видать, там и впрямь происходило что-то интересное. Грохот, между тем, продолжался, и прапорщик хорошо понимал, что это — не просто так. Там шел бой, и кто-то вел огонь из орудий большого калибра — уж слишком характерно они ревели, да и взрывы, как привычно определил прапорщик, были явно не от полевых трехдюймовок.
— Что это?
Зимогорский обернулся и с удивлением обнаружил, что из барака выбралось уже почти два десятка офицеров, все, кто там был. Кто в чем, большинство без кителей, некоторые босиком. Подполковник Аргуладзе, старший среди них, щурил на солнце заспанные глаза, но вопрос задал именно он. Зимогорский пожал плечами:
— Стреляют…
Поняв, видимо, что хотя прапорщик и вышел раньше всех, но знает не более других, подполковник втянул носом воздух, словно надеясь унюхать ответ на вопрос, оглянулся… Все офицеры были здесь же, чуть поодаль кучковались солдаты. Их было довольно много, человек полтораста, особняком располагались десяток казаков и несколько матросов, и здесь держащих дистанцию между собой и "серой скотинкой". Из-за этого, наверное, казаки и матросы легко нашли общий язык, и держались, в основном, вместе — здесь, среди нервных, издерганных неизвестностью людей это было нелишне. Нервы у всех были на пределе, и драки происходили частенько.
Что-то заорал японец, наверное, офицер — как и во всех восточных (да и во всех остальных, даже у цивилизованных стран) армиях, офицеры любили повысить голос на подчиненных. Из казармы появились солдаты расквартированного здесь взвода, охраняющие лагерь. Однако прежде, чем стало ясно, что собираются делать японцы, в порту рвануло…
Со стороны это было красиво и в то же время жутко. Дрогнула земля, по ушам ударил тяжелый, низкий рокот, а над портом (его было не видно, но все знали, где он находится) медленно, жутко и неторопливо-величественно поднялось черное облако, больше всего похожее на исполинскую поганку. Все замерли — и японцы, и русские — глядя на происходящее и кто в удивлении, кто в испуге открыв рты.